Юный Натуралист 1976-06, страница 14

тей. — Это надо же, с КыЗыл-Хема плывут! Да ведь путь оттуда — одни пороги, явная игра со смертью. Ну и лихость у ребят!

Фотей говорил о смелости бородачей. Я же, слушая его и глядя на яростный Ка-Хем, думал: до чего же могуч таежный люд в своей доброте, если способен ради спасения жизни дикого животного идти на смертельный риск — вступать в схватку со стихией и побеждать ее.

Дня через два после встречи с плотогонами, когда мы, пройдя уже немало кривых и горбатых .километров по угористым берегам порожистого Кызыл-Хема, остановились на ночевку близ порога «Скала Голубь», я влез на один из прибрежных высоких утесов, чтобы в бинокль полюбоваться окрестностями.

Уже крепко завечерело. По дну распадка, подминая под себя черную синеву, над Кызыл-Хемом плыл белый густенный ту-н плыл вниз по реке, с белогорья,

оттуда, где Белин сливается с Кызыл-Хемом. Туман был так плотен и напорист в скорости, что мне невольно подумалось: это не туман, а молоко идет лавиной, прорвав где-то в белогорье дамбу гигантского молокохранилища. Вскоре туман покрыл ровным слоем все дно распадка. Не видно стало ни реки, ни высоких берегов. Люди нашего отряда ходили, утопая по пояс в тумане, как в пушистом снегу, из которого неподалеку от них вырывались медно-красные языки пламени почти невидимого костра. И прибрежный лес тоже был в тумане. В низинках его белизна иным деревьям доходила даже до половины, на возвышениях же покрывала лишь корни. Я поднес к глазам бинокль, желая приблизить к себе туманные дали верха реки и что-нибудь разглядеть в них, и вдруг увидел два темных корня, торчащих из тумана. Неожиданно корни шевельнулись и утонули в молочной белизне. «Сибирская косуля!» — догадался я и тут же насто