Юный Натуралист 1978-07, страница 35

33

щой высоты метров на тридцать, но ведь это же не полет!

Охотились на совиных попугаев лишь уаорийды — коренные жители островов, _называвшие птиц «какапо». Их интересовало очень вкусное, нежное мясо птиц и хвостовые перья, которые они использовали для украшения в ритуальных танцах. Мао-рийцы отлавливали ровно столько попугаев, сколько могли съесть. Впрочем, пгица научилась спасаться от маори. В случае опасности она... убегала. Да, да, именно убегала. Застигнутый врасплох попугай мчался на своих очень сильных ногах, слегка расставив крылья и балансируя ими, подобно тому, как убегает обыкновенная курица. У маори до прихода европейцев не было огнестрельного оружия, а догнать ловкую птицу на лесной тропинке в густом лесу не так-то просто. Так что охота на какапо была своего рода искусством.

Правда, маорийцы занимались подсечно-огневым земледелием, то есть вырубали участки леса, все это сжигали, а на удобренной золой почве выращивали сладкий картофель «кумара», ямс, таро. Таким образом, они невольно отбирали у какапо их территорию, где те жили и выводили потомство. Приспособиться же к соседству человека птицы не смогли. Поэтому численность совиного попугая постепенно уменьшалась, но не такими темпами, чтобы можно было говорить о его исчезновении.

Положение сильно изменилось с приходом европейских поселенцев. Они привезли с собой кошек, собак и горностаев, а на кораблях приплыли и вовсе незваные гости — серые крысы. Взрослые птицы могли свободно убегать от них. Но защитить яйца и птенцов от всех этих агрессоров какапо не могли. Численность совиного попугая стала катастрофически уменьшаться. В пятидесятых годах нашего века осталось всего-навсего тридцать птиц. И тогда на попугаев была полностью запрещена охота, срочно организованы заповедники. Чтобы помочь птицам и оградить птенцов от хищников, стали собирать яйца попугаев и вы-_сп^{дить пт}енцов под курами-наседками и _Це!Г*ьно прирученными для подобной _оч ^{и са}мками совиного попугая. Об этом англ^Ь - ^ИнтеР^есно рассказывает известный св_0еа^{ИСКИЙ зоол}ог Джеральд Даррелл в ⁰Дной ^Книге «Путь кенгуренка». Сейчас ни ^Специ ^ПТИЦы нельзя вывезти из страны без Невольного разрешения правительства Чала ">^еландии. Количество попугаев сна-Же ^ПеР^естало уменьшаться, а теперь да-Ный п ^{0 п}„°немногу увеличиваться. Сови-"^опУгай занесен в международную Ten_eDh^Hyi° ^КНИГУ^>>' и есть надежда, что ему И та ^{Не Г}Р°^ЗИТ полное истребление.

на сегодняшний день какапо оби

тает лишь в одной точке нашей планеты — в юго-западной части Южного острова Новой Зеландии, где заселяет самые глухие и сильно заросшие участки леса Раз какапо разучился летать, ясно, что ему ничего не остается делать, как поселиться на земле. А живет он в норах, которые птицы устраивают под корнями деревьев или же под выступами скал. Облюбованное место должно надежно ¹ защитить птицу и будущее потомство от непогоды и всех возможных неприятностей.

Для производства «земляных работ» используется вся мощь сильных ног. Когда птица выбрасывает лишнюю землю, она своей энергичностью и сосредоточенной деловитостью слегка напоминает курицу. Дом совиного попугая — нора с большой гнездовой камерой — спальней. Часто в нору ведут с разных сторон два входа, от которых вдобавок еще отходят по нескольку тоннелей.

Весь день какапо сидит в своем гнезде и только вечером, через час после захода солнца, выходит оттуда. Он встряхивается, приводя себя в порядок, потягивается, сладко зевает и начинает кричать.

Его крик похож на сильное кряхтение. О чем он кричит? Какапо кричит о том, что за целый день сидения в гнезде он сильно проголодался и сейчас пойдет есть вкусные ягоды и молодые сочные побеги различных растений. Сейчас он накопает себе ногами аппетитных корешков, а если посчастливится встретить ящерицу, например, то и ей полакомится.

Постепенно его крик переходит в громкое, совершенно неистовое карканье: ка-ка-по, ка-ка-по... Впрочем, некоторым эти не очень музыкальные звуки напоминают гул барабана. Что же, может быть, и так. Но подобные звуки из всех птиц Новой Зеландии характерны только для него, особенно в ноябре-феврале, когда в южном полушарии весна, лето и совиные попугаи собираются в небольшие стаи.

Покричав, какапо неторопливо и важно по им же протоптанным тропинкам идет подкрепляться. Всухомятку есть вредно, и птица после плотного и сытного обеда обязательно пьет воду.

Впрочем, не подумайте, что совиный попугай такой уж заядлый и убежденный полуночник. Нет! В очень глухих и труднодоступных местах он выходит на кормежку и днем, но уже без крика. Что ж, вполне резонно: днем куда больше шансов попасть в беду, чем ночью.

Вы, конечно, поняли, что массовые весенне-летние крики какапо — это не просто вокальные упражнения, а сигнал к началу того самого периода, когда надо думать об откладывании яиц и выведении птенцов.