Юный Натуралист 1981-06, страница 30

* "

Рис. В. Прокофьева

МОЙ ДОМ НА КОЛЕСАХ

Наталья ДУРОВА, заслуженная артистка РСФСР, писательница.

МОЙ ДОМ НА КОЛЕСАХ. СОВСЕМ НЕ ПОТОМУ, ЧТО В СЛУЧАЕ НАДОБНОСТИ ЕГО ЛЕГЧЕ ПЕРЕДВИНУТЬ. НЕТ-НЕТ, КОЛЕСА, ЧЕТЫРЕ БОЛЬШИХ КОЛЕСА — ЕГО ФУНДАМЕНТ. А УЛИЦА У НЕГО ЗЕЛЕНАЯ - ЭТО ЗНАЧИТ ПРЯМОЙ ПУТЬ, БЕЗ ЗАДЕРЖКИ ПО ВСЕМ ДОРОГАМ НАШЕЙ РОДИНЫ.

МОЙ ДОМ —БОЛЬШОЙ ТОВАРНЫЙ ВАГОН, И ЖИВУТ В НЕМ ЖИВЫЕ ЧУДЕСА ОН ЧАСТО МЕНЯЕТ СВОИ НОМЕР И АДРЕС, И ТОЛЬКО ФАМИЛИЯ ВСЕГДА ЧЕТКО НАПИСАНА МЕЛОМ НА ВАГОННЫХ ДОСКАХ: «СОВЕТСКИЙ ЦИРК». А НИЖЕ ДОБАВЛЕНИЕ: «ОСТОРОЖНО, ЖИВНОСТЬ».

КТО В ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ?

Все как в сказке — терем-теремок. Кто живет в моем доме? Африка и север, юг Калифорнии и Сибирь.

Африка — это обез.ьянка—шимпанзе Пупа, север — громадный морж Василиса, юг Калифорнии — трио морских львов. Сибирь — лисичка Дымка и много разных зверушек, птиц, чьи биографии здесь начинаются с географии. Ну, естественно, в таком доме-общежитии трудно жить вместе, как в теремке.

Тепла желает Пупа, кутаясь в шерстяной плед и обиженно вытягивая трубочкой губы. «У-у! У-ук!» — слышу я, понимая в переводе на человеческий язык: «Зябну!»

Моментально растапливаю печурку. Тогда с другого конца раздается глубокий длинный вздох, похожий на гулкий порыв ветра в пургу. Это Василиса возмущается, ей жарко. Тяжело дышать моржу, и мне срочно приходится заново перестраивать теремок, словно я из детских кубиков строю на ходу поезда новый дом.

Клетка — влево, клетка — вправо: для одних тепло радость, для других бедствие. Иной раз я призываю себе в помощь ветер и солнце. Подул ветерок, разогнал облачко дыма от печки и заставил трепетать ноздри у всех моих домочадцев. В пути же солнце становится для нас доктором Айболитом. Кто испугался толчка вагонов или скрежета колес на рельсах, кто занемог от качки, тог тянется к солнечному лучу, забывая все неприятности переезда, а мне словно в лучах прожектора становится заметно то, чего я не увижу при несмелом, колеблющемся пламени свечки.

Правда, ночью, когда мимо оконца пролетают десятки станционных огоньков, будто елочные гирлянды лампочек, в моих клетках загораются свои огоньки. Тогда я не сразу зажигаю свечку. Мне вдруг начинает казаться, что я попала сразу и в лес, и в поле, и еще далеко-далеко, где нет берегов, только вода, только светящиеся фосфорическим нежно-зеленым светом точечки глаз морских живот

ных. Мне кажется, что я попала в огромный океан, который прячет свои тайны и в ракушках, и в рыбешках, и в морских звездах, ежах, и, конечно же, в тех львах и моржах, что со мной в пути.

Свет свечи в фонаре чуть гасит настороженную яркость глаз моих питомцев и возвращает меня к действительности. Я дрессировщица. Везу животных на гастроли, ведь они артисты, те самые ожившие игрушки — обезьянка, собачка, лисичка, ворона, голубь, морж, лев, которым вы аплодируете в цирке. Они желанные, добрые спутники радости и детства. Я думаю об этом, решаю вам рассказать по порядку историю каждого из них, кто знает, быть может, это, кроме ваших улыбок и хлопков, принесет им еще ваше уважение и чуткость. И тогда, я уверена, вы полюбите лес и море, поле и горы настолько, насколько дороги они и мне.

УСЫНОВЛЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Я молча сидела в кабинете директора цирка. Предстоял неприятный разговор.

— Что вчера произошло в гостинице, быть может, вы объясните?

— Ничего!

— Ах, ничего! По-вашему, ничего? А вот дежурная мне позвонила и просила вас немедленно выселить! Вы уже, кроме зверей, стали, говорят, заниматься насекомыми. Кого же вы успели завести?

— Извините меня, это белые маленькие мучные червячки, необходимый корм для птиц и обезьян. У меня просто плохой ящик. Нужно было сделать его из мелкой сетки. Они и расползлись по комнате.