Юный Натуралист 1983-06, страница 19
17 ректора зверинцев и путешественники. А уж о зоологах и говорить не приходится. Еще бы! Каждый мало-мальски образованный натуралист, интересовавшийся Африкой, назубок знал строки из трех книг, в которых в сходных словах говорилось о неизвестном животном, обитавшем в Либерии, Конго и Судане. Оно представало перед взорами ученых в трех образах — гигантской свиньи, маленького носорога и карликового бегемота, причем утверждалось, что под всеми тремя названиями скрывается одно и то же существо... О ком же все-таки шла речь! Первое сообщение появилось в книге известного голландского путешественника по Африке Ольферта Даппера в 1668 году. Он писал о крупной черной свинье, которая много опасней обычной, ибо у нее большие зубы и ими она грызет и уничтожает все, что попадается на пути. Сам Даппер в Либерии, правда, не был, а получил сведения от путешественников, там побывавших. Второй коллекционер загадочных слухов, англичанин Г. Стенли, писал в дневниках, что в тех местах, где он путешествовал, «на берегах Конго живет гигантская черная свинья двухметровой длины». Относительно ее дикого нрава у Стенли нет ни строчки. И третье свидетельство — русского путешественника В. Юнкера. Он утверждает на страницах книги «Путешествие по Африке в 188S—1886 годах», что жители суданской области рассказывали ему о трех видах диких свиней, одна из которых была речной свиньей... Кроме того, из Либерии регулярно приходили слухи о «нингбве», живущем в джунглях и очень опасном. Там же, по слухам, водился «се-нге», горный, или карликовый, носорог. Ну а главное — эти странные кости. Похожи на кости гиппопотама, но размеры! Наверное, это останки вымершего уже карликового вида бегемота, решили зоологи и поместили их под стекло в палеонтологических музеях. Забегая чуть вперед, оговоримся: гигантская свинья оказалась вполне реальным животным, но только не западно-, а восточно-африканским — ее обнаружил в Кении немецкий натуралист Мейнерцхаген, и она называется сегодня исполинской лесной свиньей. Ну а карликовый носорог пусть останется на совести собирателей охотничьих басен... Итак, как мы уже говорили, первым увидел загадочные кости черепа вице-президент академии наук в Филадельфии доктор Сэмю-эл Мортон — естествоиспытатель, врач, большой любитель животных. Кости доставил ему один чиновник, приехавший из Либерии. А на словах он передал Мортону, что в либерийских джунглях водится бегемот ростом с козу. От Мортона остатки черепа перекочевали к другому ученому — Джозефу Лейди. Тот позволил себе не согласиться с мнением Мортона и назвал животное (заочно!) средним звеном между гиппопотамами и свиньями, дав незнакомцу имя «хоеропсис либериен- зис», то есть «животное, похожее на свинью, обитающее в Либерии». Но с зоологом начали спорить другие ученые, и споры эти продолжались бы бесконечно, если бы в 1873 году в Дублинский зоопарк не доставили из Сьерра Леоне... живого молодого карликового бегемота. Привезли его охотники Карла Гагенбека, известного коллекционера и знатока диких животных. Но самец плохо перенес путешествие по морю и быстро погиб. Его тут же обследовали, и выяснилось, что Лейди был прав — это действительно карликовый, а не обыкновенный гиппопотам! Но вот нашелся человек, который согласился отправиться в Либерию на поиски «хоероп-сиса». Это был швейцарский зоолог Йоханн Бюттикофер (заметим — его имя будет впредь появляться везде, где только упоминается карликовый бегемот,— в книгах, журналах, устных рассказах). Получив деньги от нидерландского зоологического музея в Лейдене, он в 1879 году выехал в Либерию. Из первой поездки зоолог привез только зубы и фрагменты черепа. Но через четыре года, во время второго путешествия, судьба улыбнулась ученому: «Вечером мне принесли тушу молодого бегемота, которого застрелили охотники неподалеку». Через несколько дней Бюттикоферу доложили еще об одном животном, застреленном в деревне Бовонг. Оно было настолько тяжелым, что путешественнику пришлось самому добираться до места. «Шкуру они по моей просьбе сняли,— пишет ученый,— и намотали на копье. Поднять его я не смог, оно было тяжелое...» Вернувшись домой, в Берн, Бюттикофер препарировал и исследовал шкуру. Во втором томе своих «Зарисовок» он так описывает «водяную корову», или «мали», как называли ее местные жители: «Это настоящий карлик среди бегемотов, длина тела самца едва достигает 1,4 метра при высоте восемьдесят сантиметров, а самка еще меньше. От нильской водяной лошади (так называли бегемотов в некоторых районах Судана) он отличается числом резцов в нижней челюсти. Окраска кожи иссиня-черная с зеленым отливом, блестящая». По образу жизни, сообщал далее Бюттикофер, он походит больше на диких свиней, чем на гиппопотамов. Каждая пара предпочитает жить отдельно, и не на болотистых берегах рек, а в подлеске. На водопой карликовый бегемот ходит разными путями, потому-то его так трудно обнаружить. Спит он настолько крепко, что местные жители могут без труда подойти и убить животное копьем. Эти скудные сведения, почерпнутые Бютти-кофером во время двух его поездок в Либерию, за последние сто лет дополнились мало. Наблюдать карликового бегемота в природе не представлялось возможным. А в неволе! Но для этого его нужно было еще поймать и доставить в Европу... Человек, рискнувший пуститься на столь сложное дело, нашелся не сразу. 3 «Юный натуралист» № 6 |
