Юный Натуралист 1983-09, страница 8

детский кораблик. Словно замершие, близко от борта вздыбленно стоят крутые водяные валы. В лучах низкого солнца вспыхивает и гаснет радуга.

Когда «Евпатория» пойдет обратно вверх по Енисею, именно здесь, на Казачинском пороге, ей будет помогать туер.

_ Ну что, Сергей Михайлович, самое

страшное позади! — спрашиваю я капитана Трофимова.

— Тут на каждом перекате дремать не приходится,— отвечает он рассудительно.— Чуть зевнул с оборотами — и на камнях. Осиновскую «систему» еще надо пройти...

В Осиновской «системе» такое количество островов и проток, что, не зная этих мест, нетрудно запутаться. А в некоторых протоках течение идет даже в сторону, противоположную енисейскому, что создает серьезные трудности для судоходства.

Метрах в шестидесяти от теплохода по берегу выстроилась стайка серых гусей. От гудка они поднимаются, в бинокль отчетливо видны их глаза, плотное оперение, красноватые лапы.

— Серые! — определил капитан.— Пара стариков, остальные — молодежь.

Гуси делают плавный полукруг и снова садятся недалеко на отмели.

Не раз встречали мы и уток. Здесь, в Оси-новских островах и протоках, птиц особенно много. Высоко над теплоходом пролетают осторожные гагары.

— Самое рыбное и дичное место,— говорит капитан.— Рыба идет сюда метать икру. Но ловля тут запрещена — заказник.

Чуть ниже по течению, в «щеках», где река перерезает Енисейский горный кряж, запланирована постройка Осиновской гидроэлектростанции. Как ГЭС изменит условия жизни рыб и птиц в заказнике! Наблюдения показали, что после пуска Красноярской ГЭС Енисей на протяжении почти восьмидесяти километров перестал замерзать, климат в округе повлажнел. Но летом вода стала холоднее, потому что через турбины все время проходит вода из нижних, не прогретых солнцем слоев. И рыбаки стали замечать, что появилось больше хариуса, а кое-где в тихих затонах попадается карась.

Берега стремительно сближаются и образуют высокие скалистые «щеки». Это одно из самых живописных мест на Енисее.

— Вот он каков, наш Енисей! — говорит Сергей Михайлович.— На Осиновском перекате глубина два с половиной метра, а здесь — до семидесяти метров. И течение коварное, струя бьет со дна.

Что-то глухо и мягко бьет в днище судна, да так, что даже видавший виды старпом насторожился — не налетели ли уж на что-нибудь!

— Вот оно, глубинное течение, почувствовали! — объясняет капитан происхождение удара.

От Лесосибирска «Евпатория» буксирует лагом, взяв борт к борту лихтер с опасным грузом, о чем свидетельствуют два красных флажка, а ночью — два красных огня на его мачте. Такие же сигналы подняла и «Евпатория». Лихтер загружен контейнерами с грун-толом — мирной взрывчаткой для норильских рудников. Привыкшая к жизни на «пороховой бочке», команда лихтера, муж и жена, привычно ведет свое судовое хозяйство: поглядывает, не ослабли ли буксирные тросы, готовит обед. На палубе крутится, издали ласкается, соскучившись по людям и по берегу, подросток-лайка. На корме лихтера стоят ящики с бледной зеленью — лук, чеснок и огурцы. После Игарки какое-то другое судно будет буксировать лихтер до Дудинки, «огород» опять поплывет в Заполярье. На постоянном енисейском ветерке зелень среди железа хилая и бледная, но и такая радует глаз.

В порту Подтесове, где приписана «Евпатория», я видел необыкновенную тепличку: старую дырявую шлюпку наполнили землей, прикрыли пленкой, и в ней буйно цвели огурцы. Упорно и трогательно стремятся северяне вырастить наперекор природе какую-нибудь свою свежую зелень...

Время от времени на «Евпатории» появляются «пассажиры»: садятся и отдыхают, сложив крылышки, бабочки-крапивницы, бегают по металлическим крышкам трюмов, склевывают пригревшихся мух трясогузки. Птички подолгу сопровождают теплоход. Завидев идущий навстречу лесовоз с горой неошку-ренных бревен, трясогузки перепархивают на него и плывут вверх по Енисею.

— У каждой птицы — свой участок,— заметил старпом Виктор Федорович.— Проводят баржу с лесом, почистят бревна от всяких жучков-паучков и возвращаются с попутным судном. Так и катаются по Енисею...

Поздно вечером «Евпатория» пересекла в очередной раз Полярный круг — шестьдесят шестую параллель. Севернее этой широты летом солнце не садится за горизонт, зимой — не восходит. По принятому обычаю, меня, как новичка, пересекающего круг впервые, облили енисейской водой.

Самая трудная вахта на «Евпатории» — ночная, она капитанская. За полночь мы сидим с Сергеем Михайловичем в рулевой. В августе здесь еще чувствуется дыхание недавних белых ночей. В первом часу ночи светло так, как в Москве сейчас, наверное, часов в девять вечера. На заходе горит зорька — ярко-оранжевая, студеная, резко очерченная лиловыми неподвижными облаками. Енисей в таком же оранжевом расплаве вод. Завтра мы придем в Игарку.

В Игарке теплоход сразу же поставили под разгрузку. Краны работали весь день и всю ночь. «Евпатория» полегчала и высоко поднялась над причалом.