Техника - молодёжи 1940-07, страница 51

Он схватил тонувшего плотовщика за шиворот и, как щенка, поднял его из води. Человек был спасен.

если бы это случилось с ним, и, может бать, еще поэтому упорно сдерживал по-рывы нежности.

А Анна так ровно распределяла свое иниание между друзьями, что самый опыт-ий психолог не догадался бы, как напря-ленио ждет она любви Николая, какие ИЙтельно счастливые виденья томят ее мчами и как, засыпая, боится она произвести во сне его имя. Но Анна чувствовала— малейшее предпочтение кому-либо с ,ее стороны могло нарушить дружеские отношения, и тогда прекрасное путешествие аотеряло бы всю прелесть. ■ Очень редко случалось им быть наеди-«е. Тогда они вспоминали немецкого друга «Нырина, который время от времени пи-

ш по реке. Немец снова пропал, и Нико-лай опять беспокоился о его судьбе. Во время одного из таких случайных {.адаиий Анна рассказала Николаю, каХ аред самым отъездом их из Москвы Рядак вечером позвал ее в лабораторию, усадил' в кресло, надел ей на голову какую-то круглую металлическую сетку с проводами и долго что-то изучал у «ГЧ», записывал в свою тетрадь. При этом он заставлял Анну решать в уме арифметиче-• «не примеры, читать выбранные им отрывка из разных книг, рассматривать чертеже,,, Она так и не успела расспросить что все это значит.

- Профессор просил меня приспособить «ГЧ» так, чтобы он мог служить не только генератором, но и приемником излучений мозга, — объяснил Николай. —Вот он, вероятно, и воспользовался вами, чтобы посмотреть, как изменяется картина мозго-вых, импульсов в зависимости от различных видов напряжения мысли, впечатлений.

— Для чего это может быть?

i -Не знаю, Аня. Я знаю некоторые детали, отдельные звенья работы профессора, Они очень глубоки н новы. Конечную цель невозможно уловить, и профессор никогда не говорит о ней. В таких беседах проходило время, когда I ни случалось оставаться вдвоем.

Не так было у Федора' с Наташей. Их любовь перестала быть тайной гораздо

раньше, чем сами они признались в ней ■друг другу. Все откровенно любовались счастливой парой, поощряли и* первые шаги и ласковыми шутками и прозрачными намеками дружески узаконили то, что долго еще могло мучительно терзать сомненьями влюбленные сердца.

Наконец путешественники достигли пункта, еще в Москве отмеченного на карте крестиком. Здесь Виклинг должен был покинуть друзей дня на два-три, чтобы, по поручению главка, посетить новый завод, где ему предстояло принять только что установленное электрооборудование. Завод, по сведениям Виклинга, находился километрах в пяти от реки. Друзья решили разбить лагерь на берегу и использовать эту остановку, чтобы побродить по окрестностям и отремонтировать «Пловучий дом», который начал где-то в «трюме» протекать.

Место, выбранное для стоянки, оказалось исключительно удачным во всех отношениях. Высокие пирамидальные горы обступали широкий разлив реки с трех сторон. Из подточенных водой скал на узкую ленту пологого берега в нескольких местах били мощные родники ледяной воды, образующие небольшие кристально прозрачные озерца, ручьями переливающиеся в реку. С одной стороны скалистая гряда внезапно обрывалась, и живописная долина, покрытая лиственным лесом, откуда-то издалека подходила к самому берегу.

Тут я был устроен лагерь. На противоположном берегу видны были сооружения сплавного пункта. Он жил своей обычной, напряженной жизнью, спеша во-время закончить план летнего сплава. Там сновали люди с баграми, пыхтели плотовязалки, поверхность реки покрывала у берега темная кожура ожидающих отправки плотов. А тут, у лагеря, царило спокойствие/ людей не было видно, тишина нарушалась только птичьими вскриками да журчаньем родниковой воды. Изредка от сплавного пункта отделялась лодка, и кто-нибудь переправлялся на тихий берег, приставая у нижнего края долины, к дороге, ведущей от реки на юг.

По этой дороге на другой день рано утром ушел Виклинг.

Проводив его, друзья принялись за работу, «Пловучий дом» был вытащен на берег и поставлен на борт. Федор и Николай, набрав свежей смолы в лесу, конопатили паклей слабые места обшивки и заливали их горящей смолой. Девушки занялись вещами: нужно было проветрить постельные принадлежности, просушить выстиранное белье. У палатки протянулись веревки с развешанными на них вещами, задымил костер под закопченным котелком, — лагерь принял уютный, обжитой вид. Друзья торопились с работой, чтобы успеть на другой день заняться пополнением пищевых запасов: пролетающие то и дело стайки диких уток не давали покоя Федору, а лиственный лес оценивался Анной и Наташей в пять баллов по грибно-ягодной шкале.

Жаркий безветреный день застыл над долиной. Солнце, казалось, застряло где-то у зенита и не могло сдвинуться с места. В такое время душно становится в лесу. Неподвижный воздух, пресыщенный тяжелым дыханием растений, наполняется мглистой сверкающей пыльцой, как кристаллами, выпадающими в ярко освещенной колбе.

Анна устала. Грибов было мало; пришлось долго ходить, чтобы набрать небольшую корзинку. Тело покрылось испариной, какие-то лесные соринки зло щекотали спину; захотелось домой, к воде, к свежей прохладе реки. Она повернула на запад. Лес кончился. Сухое русло ручья было барьером, за который лес почему-то не смог перешагнуть. Тут начиналась ровная луговина, голая, опаленная зноем. Анна пошла по ней, направляясь к реке, но вскоре у края дороги возникла маленькая группа кустов, и сразу нашелся предлог остановиться: надо же подрезать ножки грибов, нет смысла таскать с собой лишнюю тяжесть! Она обошла кусты. Чтобы оказаться в тени, ей пришлось почти лечь на траву, к самым корням этих одиноких кустиков.

Я Я