Юный Натуралист 1984-10, страница 48

46

ПРОХОР

Кот Прохор жил-поживал на даче, не ведая забот, Он был необычный кот. Обычные коты любят охотиться либо просто валяться на солнышке. А Прохор обожал телевизор. Едва раздавался щелчок включения, как Прохор галопом мчался в дом и с умным видом занимал свое место на диване.

Конечно, больше всего ему нравились передачи «В мире животных». Особенно, если там показывали птиц. Изредка он слезал с дивана и опасливо трогал изображение лапой.

Все шло замечательно, пока Прохор не попался на воровстве. Из суповой кастрюли стало пропадать мясо. И однажды хозяйка Дарья Петровна застигла Прошку на месте преступления. Она очень рассердилась и сказала мужу Евгению Павловичу:

— Я такого бесстыдника в доме не потерплю. Девай его куда хочешь.

Евгений Павлович повздыхал, но перечить жене не решился. Засунул он Прохора в рюкзак, сел на автобус и поехал куда глаза глядят. На какой-то остановке хозяин сошел, высадил блудливого кота, а сам отправился собирать грибы.

Возвращался он с тяжелым сердцем. Знал, что поступил жестоко. Мрачный и расстроенный, Евгений Павлович вошел в дом и не поверил своим глазам. Прохор, как ни в чем не бывало, сидел на диване и пялился на экран телевизора.

— На чем ты доехал, милый? — удивился Евгений Павлович.

— Ох ты и хитрый! — сказала ему хозяйка.— Никуда ты его не возил. И правильно сделал, а то уж я было всплакнула.

Евгений Павлович только руками развел. Ведь Прохор отмахал до дому не меньше двадцати километров. Да еще по незнакомой дороге.

— Ладно, Дарья,— сказал хозяин.— Надеюсь, он больше не будет.

Как ни странно, но Прохор понял урок и на кухню даже заходить перестал.

КОШКА С СОБАКОЙ

Был у меня пес — черный терьер по кличке Цыганок. А еще жила кошка Багира, тоже без единого светлого пятнышка на шкуре.

Цыганка я принес совсем маленьким щенком, когда Багира была уже взрослой. Она сразу невзлюбила щенка — ревновала. Раньше все внимание и ласка доставались ей одной, и вдруг — на тебе! — неизвестно откуда появился этот лохматый подкидыш. Стоило мне погладить Цыганка, и Багира выходила из се

бя. Она выгибалась колесом, сверкала зелеными глазищами и шипела, как проколотый воздушный шар. При первом же удобном случае она загоняла щенка в угол и угощала оплеухами. А бедняга только скулил, норовя удрать от своей мучительницы.

Потом Цыганок вырос и стал крупным добродушным псом. В его разинутой пасти могло бы уместиться пол-Багиры, а под мощными лапами поскрипывали половицы. Но его детский страх перед кошкой так и не прошел.

Мои питомцы ели, конечно, каждый из своей посуды. Но Багире постоянно хотелось показать свою власть. Она отгоняла Цыганка от его миски и начинала лакать собачью похлебку. Причем на морде у нее было написано отвращение.

«Ну и гадость,— говорил ее вид.— Как можно есть такую бурду?» Багира всегда очень радовалась, если я бранил или наказывал Цыганка. А наказывать его приходилось частенько. Когда дома никого не было, Цыган напова-дился залезать на тахту и там полеживать. Однако едва открывалась дверь, как хитрый пес спрыгивал на пол. Но на тахте все равно оставались улики — клочки шерсти.

— Где твое место, негодяй? Вот твое место! — строго говорил я и показывал на коврик возле тахты. Иногда Цыгану доставалось отведать поводка. Багира при этом мяукала от восторга.

— Смяул? — злорадно вопила она.

Однажды я вернулся домой и удивился. Я не

услышал, как Цыган спрыгивает с тахты. Войдя в комнату, я онемел. Пес небрежно развалился на тахте и даже головы не повернул в мою сторону. Это уже был верх наглости.

— Где твое...— начал я и осекся. Дело в том, что Цыган находился на своем месте. Под ним лежал коврик, который он зубами втащил на тахту.

Багира вертелась у меня под ногами. Она ждала расправы над нахалом. И, не дождавшись, страшно сердитая ушла в другую комнату.

ГАМЛЕТ

С полуночи над бором заревела гроза. Вначале небо крест-накрест исполосовали молнии, а потом сорвался северный ветер-листобой. Его разбойничий посвист мешался с ударами грома. Деревья за окном стонали и вскрикивали. Чуть позднее по стеклам забарабанило — словно кто-то швырял в окно мелкую-мелкую дробь. В неживом свете молний было видно, что это хлещет град.

Наутро град еще покрывал тонким слоем землю. Повсюду валялись обломанные бурей сучья, а на поляне перед зданием санатория лежала навзничь матерая сосна. Ее выворотило вместе с корнями.