Юный Натуралист 1974-04, страница 10

И совсем пропал знакомый рисунок на фотографиях с самолета. На них участок земной поверхности распался на отдельные части. Всеобъемлющего представления о большой территории они не давали.

Геологам предстояло изучить аэрофотоснимки, состыковать их — из отдельных «мозаичных плиток» составить общую картину заснятого участка.

Нужны ли тогда космические снимки?

Геологи со мной не согласились. Они привели такой пример. Изучить геологическое строение какого-то участка, построить его геологическую карту можно вообще без фотографирования с высоты. Так делали раньше, когда не было самолетов. Геологи с молотком в руках проходили вдоль и поперек исследуемый участок и то, что видели, заносили в свои полевые дневники. Потом, сопоставляя записи, они по отдельным данным воссоздавали единую геологическую картину.

Когда появились аэрофотоснимки, оказалось, что в таких геологических картах много неточностей. И вовсе не потому, что геологи работали небрежно. Несовершенными были наземные наблюдения.

Поставьте на листе бумаги две точки. Сколько между ними можно провести кривых линий? Бесчисленное множество. Теперь вообразите, что геологи, изучая новый район, нашли два обнажения одинаковых горных пород на расстоянии 10 километров одно от другого. Геолог наносит на геологическую карту две точки — два обнаруженных выхода, например, известняков. Теперь их надо соединить. Но какую линию провести между двумя точками на карте? Как изогнуть ее? А ведь геологам приходится думать не об одном пласте, а о десятках, и не о двух обнажениях, а о сотнях. Многочисленные напластования горных пород расположены хаотично, образуют замысловатые структуры, бывают сплетены в сложный клубок.

Геологу — составителю геологической карты приходится разбираться в мозаике земных недр, используя весь свой опыт, опираясь на сведения, полученные различными способами.

Он смотрит и аэрофотоснимки. И на них картина строения земли становится более ясной: вот здесь пласт известняков изгибается, здесь прерывается, там разорван и смещен.

Горные породы часто закрыты дерном, и можно десять раз пройти по одному и тому же месту, а выхода известняков не заметить. Другое дело, если съемка ведется с самолета: известняк становится виден сквозь дерн. Конечно, на деле все это происходит гораздо сложнее, запутаннее. Но нам понадобился этот рассказ, чтобы подчеркнуть: взгляд издалека по

могает геологам лучше изучить геологическое строение земной коры. Нет, аэрофотосъемка не отменяет наземных маршрутов геологов, она дополняет их. Точно так же, как космические фотоснимки дополняют данные аэрофотосъемки.

На фотографиях, сделанных из космоса, можно запечатлеть сразу больше 50 тысяч квадратных километров Земли, на них становятся видны наиболее крупные географические и геологические объекты земного шара. Причем чем выше точка съемки, тем лучше заметны крупные структуры, тем более обобщенно выглядит сфотографированная поверхность. Действует все тот же принцип: большое видится на расстоянии.

Интересно еще вот что: на снимках, сделанных с космической высоты, неожиданно стали видны глубинные структуры. Они проступали сквозь чехол рыхлых отложений, будто те были прозрачными. Получалось как на реке. Посмотришь на воду, войдя по колено в реку, дна не видно. Поднимешься на берег — различаешь мелкие камешки, плывущих рыбешек. Специалисты назвали это свойство земной поверхности «рентгеноскопичностью». Теперь геологи смогут заглядывать в глубь земной коры и воочию увидеть то, о чем раньше судили только по косвенным признакам.

Космическая геология очень молода: она дитя космической техники. Однако на ее счету немало полезных дел. Пересмотрены и пересматриваются строение, возраст и расположение крупных складчатых систем, глубинных разломов, океанических впадин, вулканических зон. Например, есть предположение, что Уральская система продолжается на юг. В недрах Земли она проходит под пустынями Средней Азии, затем пересекает горные цепи и выходит к Персидскому заливу. Другой пример касается плато Устюрт. Там раньше геологи не могли выявить разломов в земной коре. На космических фотографиях эти разломы обнаружены.

Изучая снимки, сделанные с искусственных спутников Земли, советские геологи составили тектоническую карту Западной Сибири — карту ее геологического строения. На ней впервые удалось обнаружить зону разломов длиной в 500 километров, которая проходит с юга Сибири через Урал. Ее пересекают разломы меридионального направления. В местах пересечения, возможно, находятся скопления нефти и газа. Так космическая геология помогает разведчикам недр искать полезные ископаемые. Это касается и поисков угленосных районов, и залежей подземных вод в пустынях, и рудных месторождений.

Взгляд из космоса дает возможность геологам изучать области, ранее для них недоступные, — высокогорья, морское дно, районы, закрытые вечными льдами.

Изучение Земли из космоса проводится не только с помощью фотографирования. Можно, например, проводить геологические наблюдения визуально, попросту говоря, рассматривать Землю с космической высоты. Опыт показывает, что с расстояния в 300 километров космонавты различали даже небольшие объекты, которые и по цвету не очень резко отличались от окружающих предметов. По различным оттенкам океанических вод можно было судить о глубинах морского дна, наметить контуры отмелей, выявить в прибрежной зоне подводные каньоны.

Радарная съемка позволяет изучать земную поверхность независимо от погоды. Облака — не препятствие для радиоволн.

Любое нагретое тело испускает тепловые, или, как их называют, инфракрасные лучи. Скажем, опытный врач, положив руку на лоб, сможет безошибочно сказать, повышенная у вас температура или нет. Его рука чувствует разницу температур в 0,2—0,3 градуса. Приборы еще более чувствительны. Из космоса они смогут опознавать лесные пожары, которые только что начались. Инфракрасные приборы помогут проводить исследования вулканов, следить за движением вод, больших ледяных покровов.

Магнитная, радиационная, рентгеновская, спектрометрическая — вот какие еще виды съемок можно проводить из космоса. Проводить для того, чтобы лучше разглядеть земную поверхность и лучше изучить строение земной коры,

В. Друяно»

НЕЖДАННЫЙ СТРАХ

Впервые она напугала меня, когдя я был совсем маленьким, летом 1926 года, в жаркий день, после грозового ливня.

В ту пору у нас, в Смоленской области, в деревне Стреченове почти все крестьяне что-нибудь да строили на своих усадьбах. Сосед Антон Фадеев наново переделывал водяную мельницу на речке Габье. Мой отец день-деньской плотничал там вместе с односельчанами. Пахнущий свежей смолой сруб мельницы стоял . на дубовых сваях под тесовой крышей. Когда привез-ли обед, накрапывал дождь, сверкала молния, где-то за вековыми, в два обхвата, ольхами гремел, приближаясь, гром.

Гроза быстро кончилась, гром громыхал поодаль, а дождь все шел и шел, то затихая, то припуская сызнова. Пережидая непогоду, плотники блаженно разлеглись- на стружках, дремали. Детвора сгрудилась у входа, готовилась бегать по лужам. Вдруг старик десятник как крикнет: «Не шевелитесь! Шаровая молния!» В ту же секунду над нашими головами из мельницы наружу вылетел горячий шар с шапку и, виляя из стороны в сторону, будто сбился с пути, полетел над озером (пруд у нас зовется озером), потом над берегом, где стояла баня, и скрылся в ольхах. Там что-то выстрелило, как из ружья, и все затихло.

Плотники долго толковали про это чудо. Оказывается, десятник увидал шаровую молнию, когда она, как он потом рассказывал, висела у него над головой. Откуда взялась, никто не заметил. Цвет ее я хорошо запомнил. Много лет прошло, а вижу

2 «Юный натуралист» № 4

явственно: горит-сияет так же, как дедушкин медный ковшик, после того как его вычистишь речным песком или золой.

Второй раз я встретился с шаровой молнией в 1967 году. Я долго, не разгибаясь, сидел над рукописью, а тут вдруг почему-то повернулся влево, глянул в окно — и оторопел. На высоте примерно двадцати сантиметров от середины подоконника медленно-медленно плыл от стекла золотистый круглый комочек. По сиянию он напоминал блеск обручального кольца и был чуть-чуть побольше крупного лесного ореха. Вторые рамы уже были вставлены. Форточки закрыты. Золотистый комочек с той же равной медлительностью проплыл сквозь частую тюлевую занавеску и все выше и выше, по восходящей косой линии подымался в двух метрах от меня. Под потолком у самых стен с книжными стеллажами висел изолированный радиопровод. Не долетев до провода полметра, комочек с мелким треском рассыпался на крупные, точь-в-точь такие же золотистые, как сам, искры, которые сразу же погасли. Дверь в спальню была приоткрыта. Увидев блеск и треск, сын спокойно спросил: «Что там такое искрит?» И, войдя в кабинет, заметил: «Пахнет чем-то». Я вздохнул легко-легко полной грудью, то ли потому, что с полминуты сидел не дыша в ожидании чего-то непонятного, то ли потому, что в квартире действительно воздух стал совсем другой, не комнатный, а какой-то свежий, как в лесу после грозового дождя.

П. Дудочкин