Юный Натуралист 1974-04, страница 11
МОЯ РОДИНА- УЗДЕЧКЛ ДЛЯ 3 Е И Рис. И. Филиппова С высоты земля выглядит просторной и несложной, как лист бумаги, на котором чья-то рука оставила два-три штриха. — Как просто, — говорил мой случайный попутчик, наклоняясь к иллюминатору. — Вот река, а вот гора. Сидим мы с вами в уютных креслах и жалуемся, что ноги затекли, что от Москвы до Хабаровска лететь уж очень долго. А каких-нибудь сто лет назад сказать кому-нибудь, что в этакую даль за восемь часов добраться можно, тебя бы на смех подняли. Удивительное дело! Сейчас там, — он ткнул пальцем куда-то вниз, — морозище, трескучий, может быть, пурга — снег выше колена, а мы летим в одних пиджаках — тепло, светло, не трясет. — Да! — согласился другой мой попутчик. — Хорошо вот так. А вот, помню, на Зее... Я насторожился: Дело в том, что и я собирался побывать на Зее, и хотелось мне услышать от очевидца что-нибудь интересное о тех местах. И вот сосед не торопясь, обстоятельно стал рассказывать, как ему с небольшим геологическим отрядом пришлось когда-то выбираться из верховьев этой реки. Стоял жестокий мороз, и казалось, нет сил идти, а в прозрачном зимнем небе проплывал серебряный самолетик. Рассказ был немного грустный, но со счастливым исходом. И все мы облегченно вздохнули, когда он кончился, и тут другой сосед сказал вдруг: «Ох уж эта Зея — тяжелый у нее характер, видно, все от невезения». — Как это, «невезения»? — удивился я. Сосед улыбнулся: — А какое же у нее везение? Такая огромная река. В Европе, например, ходила бы в знаменитых — как-никак тысяча двести километров длимой, а здесь в притоках значится. Мы засмеялись. Чудак человек — о реке как о какой-нибудь соседке рассказывает. А он продолжал на полном серьезе: — Один-единственный раз, может быть, 11 ей повезло — чуть-чуть в главных не оказалась — Каким же это образом? — улыбаясь, спросил другой попутчик. — Это было в XVII веке, — не смущаясь, продолжал рассказчик, — точнее, в 1643 году. До тех пор русские землепроходцы, уже освоившиеся в Якутии, на Дальний Восток еще не прошли. Было несколько смельчаков, которые пробрались сюда, но, обменяв свои товары на богатые меха, возвратились обратно. Они же и принесли первые вести о сокровищах Даурии. Было в их рассказах, вероятно, и немало вымысла, но слухи становились все упорнее, и тогда организовали настоящую экспедицию во главе с Василием Даниловичем Поярковым, Сами понимаете, что реактивных лайнеров, вертолетов, вездеходов и других сказочных чудес тогда и в помине не было. Поэтому плыли казаки и промышленники по рекам — где по течению, где и против течения, бечевой через перекаты тащили тяжелые струги. Поярков вел своих людей по Алдану вверх, затем по притокам Учуру и Гонаму вышел к Становому хребту, перевалил его и оказался в верховьях Зеи, по которой позже спустился до Амура, а по Амуру в Охотское море и вернулся в Якутск уже не с юга, а с востока. Несколько лет спустя Ерофей Хабаров нашел лучший, более легкий путь из притока Лены Олекмы в верхнее течение Амура. Так и не стала Зея «главной». Позже, з XIX веке, открыли в ее бассейне золото. Вроде бы немного оживились эти места, потом и железная дорога пересекла Зею, но она до сих пор не может простить людям, что на нее смотрят как на приток, и всячески показывает свой характер — вдру,г среди лета разливается, как море, сносит дома, дороги размывает, но больше всего страдают от нее посевы. Этот дорожный разговор я вспоминал несколько раз за время своей поездки на Дальний Восток, потому что чудак сосед был не так уж не прав, описывая скандальный характер реки. Конечно, получила такую славу Зея из-за стечения природных обстоятельств, но факт остается фактом. Берет она свое начало с южных склонов Станового хребта, где клокочет в узких каменных берегах, как и положено горной речке. Вскоре выходит на равнину, и течение ее становится не таким стремительным — разбивается Зея на несколько рукавов и катится себе на юг. И тут на ее пути лежат невысокие, но очень крепкие горные хребты. Река вновь собирает свои воды в одно русло и, словно тараном, пробивает естественную плотину. А дурной ее характер происходит от того, что течет Зея в зоне муссонов. Но тут стоит вспомнить другого моего дорожного знакомого Он и сотни других ученых: гидрологов, геологов, топографов, синоптиков, энергетиков — уходили в тайгу, исследуя характер своевольной реки. Как доктора, изучали они «историю болезни» Зеи, искали способ сделать ее более миролюбивой. Наконец был поставлен диагноз и определено лечение. Необходимо отнять у Зеи избыток воды и выдавать ей ровно столько, сколько необходимо для полезной работы. Как это сделать? Построить плотину. Защитить плодородную Зейско-Бурейскую равнину от паводков. Самое подходящее место для такой «уздечки» нашли у Зейских ворот, где река, пробивая хребты Тукуринга и Сокта-хан, мчится по узкому ущелью. В двух километрах к северу от районного центра — города Зеи — зашумела огромная стройка. «Уздечку» для бешеной реки нужно изготовить основательную — бетонная плотина высотой с тридцатисемиэтажный небоскреб, длиной 714 метров должна прочно закрыть Зейские ворота. Даже на тихой речке или в городе трудно соорудить такую громадину. На морозе или под проливными ливнями такое под силу, конечно, только сильным и мужественным людям, вооруженным современными знаниями и владеющим совершенными машинами. Тысячи молодых людей, полных энтузиазма и сил, приехали сюда, на ударную комсомольскую стройку, со всех концов страны. Они дробили взрывами тяжелые скалы, проводили в тайге дороги, строили бетонные заводы. Прежде всего нужно было освободить русло реки эт воды. А куда ее денешь? Пришлось сделать специальные водоводы в обход будущей строительной площадки. Когда они были готовы, высыпали в русло реки тысячи тонн камня, бетонных пирамид и кубов. Те остановили реку. Ударившись о препятствие, она заметалась и пошла по подготовленным путям. Вскоре обсохло дно —- впервые увидели дневной свет камни, столетиями пролежавшие под водой. На этом месте и стала возводиться огромная «уздечка». Она растет, поднимается день ото дня все выше и выше. Придет время — ив глубоченных колодцах бешено закрутятся огромные лопасти шести турбин, будет слышен легкий гул в светлом машинном зале, через горы и тайгу шагнут ажурные вышки электропередачи. Это случится скоро. В 1975 году два первых агрегата Зейской ГЭС должны дать промышленный ток. Он побежит по проводам на рудники и шахты, на заводы и фабрики. Тысячами огней вспыхнет в новых городах и поселках. В. Лебедев2* |
