Юный Натуралист 1988-12, страница 28

она даже увеличилась. То же наблюдалось у крыс, когда кору больших полушарий у них временно отключали с помощью химических веществ. Многие виды животных — насекомых, ракообразных и рептилий, у которых кора мозга вообще отсутствует,— хорошо гипнотизируются. Более убедительный ответ на вопрос, какова роль того или иного мозгового образования в развитии гипноза, был получен, когда стали использовать метод вживления электродов в поверхностные и глубокие зоны мозга, одновременно регистрируя специальной аппаратурой электрические реакции в местах вживления. Подобный подход к изучению механизма гипноза показал, что в его развитии особо важную роль играют не поверхностные, а глубинные участки мозга. Таким «гипнотическим» участком является ретикулярная формация. Непрерывная циркуляция электрических сигналов по замкнутым цепям нервных клеток этого мозгового образования приводит к торможению центров, регулирующих тонус мускулатуры и управляющих движениями.

Вот эти факты уже разъясняют многое. В комплексе с данными электрофизиологических и поведенческих исследований реакций человека и животных в разных условиях их пребывания они прямо указывают на то, что гипноз это не сон. Но если гипноз не является сном в обычном нашем понимании, то само собой напрашивается вопрос: «А что же в таком случае он собой представляет?» Учитывая современные знания о психофизиологических и нейрофизиологических механизмах мозга, можно сказать, что гипноз — это видоизмененное психическое состояние, обусловленное снижением притока в головной мозг сигналов с мышц тела. В этом состоянии в головном мозгу создаются особо благоприятные условия как для восприятия информации и закрепления ее в системах памяти, так и для облегчения управления практически всеми функциями организма.

Такой же способностью обладает и электрический ток. Как показали наблюдения известного канадского нейрохирурга У. Пенфильда, раздражение слабым током определенных зон мозга у больных во время операций вызывает у них воспоминания давно забытых событий. И эти события в момент стимулирования начинают всплывать в сознании с такими мельчайшими подробностями и с

такой отчетливостью, как будто они произошли не много десятков лет назад, а только вчера.

Исследователей интересует, с помощью каких еще средств и приемов возможно проникновение в «архивы» нашего мозга? Что они хранят? Есть ли предел заполнения их информацией? Какого рода информация предпочтительнее для закрепления в памяти?

Эти и многие иные вопросы привлекают пристальное внимание ученых. Ответы на них могут оказаться чрезвычайно плодотворными в решении проблем не только педагогики и медицины, но и техники. В частности, при разработке новых типов компьютеров и роботов.

В. КОНОВАЛОВ,

доктор медицинских наук Рис. В. Перльштейна