Костёр 1960-06, страница 49

Но Варя уже сама шла навстречу Глебу. В темноте трещали под ее ногами сучья, меж деревьев мелькало белое платье.

— Глеб, это ты или это не ты? — еще издали спросила Варя и остановилась.

— Я, Варя, я-я!

Варя подошла к Глебу, приложила к сердцу растопыренную ладонь.

— Глеб, папы нет. Там лежит телеграмма... Алушкин обратно ищет Зину-Зинулю...

Глава двенадцатая

Утро не принесло ничего нового.

Глеб каждый час ходил к реке, смотрел вдаль на узенькую, убегающую в тайгу тропинку. Но тихо вокруг. Только кукушка кричит в заречном березняке: Лу-ка, Лу-ка, Лука.

Вместе с Лукой и Вариным отцом разыскивать Зину-Зинулю ушли почти все. В поселке на колесах остались только Федосей Матвеевич да Димка Кучеров.

Федосей Матвеевич что-то пилил и строгал возле конюшни, а Димка лежал в вагоне животом вверх и очень жалобно и нудно стонал.

Эти «охи» и «ахи» начались еще вчера. Димка бросил работу и потребовал врача.

— Лорды, — сказал он умирающим голосом,— у меня в животе опухоль...

Ребята знали Димку как облупленного, но все же всполошились.

Георгий Лукич позвонил начальнику, и оттуда вскоре приехал фельдшер с большой брезентовой сумкой через плечо.

Фельдшер пощупал Димке живот, смазал иодом и заявил, что Димка действительно болен и его надо перевести на легкую работу.

Глеб посидел немного у Димки, потрогал по его просьбе живот и пошел к Федосею Матвеевичу. Но и тут он не узнал новых подробностей про Зину-Зинулю.

Федосей Матвеевич изъяснялся как-то очень отвлеченно и туманно.

— Ты, паря, не бойся. Раз пошли искать Зинулю, значит, найдут. Это факт неоспоримый. Но тайга, это тебе, паря, тайга. И как ты тут ни крути, это тоже факт...

Плотник по призванию, Федосей Матвеевич безропотно брался за любую работу: ухаживал за лошадьми, складывал печи, чинил ведра и даже мараковал по сапожной части. Положит заплату на ботинок — зубами не отдерешь...

Сейчас Федосей Матвеевич ладил длинные с острыми крючьями на концах багры.

Через день — два с далекого таежного леспромхоза обещали сплавить по реке брус для

первой в этих местах железнодорожной станции. Да, самой настоящей станции. С перроном, с круглыми электрическими часами у входа, с красными и зелеными фонариками на путевых стрелках.

Федосей Матвеевич работал молча и сосредоточенно. Ударит молотком, перевернет багор, посмотрит — ладно ли, — и снова стучит по шляпкам гвоздей. Стук да стук, стук да стук... неторопливо, по-хозяйски, в лад своим,, забежавшим куда-то вперед, мыслям.

Вот сейчас он сделает багры, а потом будет вылавливать из реки брусья—на венец,, на двери, на высокую крышу с белыми печными трубами.

Увезут на новое место красные вагоны,, а станция навсегда останется здесь, будет смотреть с холма высокими чистыми окнами.

И, может быть, кто-нибудь из пассажиров выйдет на остановке, удивленно поглядит вокруг и спросит:

— Братцы, а кто строил такую красивую станцию?

И тогда этому пассажиру скажут:

— Федосей Матвеевич строил. Он тут старался.

Но скорее всего, спрашивать никто не станет. У пассажиров много иных дел: кто за кефиром бежит, кто за кипятком, а кто норовит выпить кружку пива.

Но пускай даже и не спросят. Не в этом дело. Все равно приятно и дорого оставить на земле хорошую память.

Пришла Варя. С утра она сидела в «конторе» и ждала звонков. Но никто, конечно, не звонил — ни Лука, ни Георгий Лукич. Откуда они позвонят — из тайги, из медвежьей берлоги?

Варя села рядом с Федосеем Матвеевичем,-взглянула ему в лицо.

— Пойдемте, Федосей Матвеевич к реке, а?

Федосей Матвеевич тюкнул еще несколько

раз молотком, отложил готовый багор, нахлобучил на лоб потертую кожаную фуражку.

— Пошли, поглядим, — согласился он.

На реке тихо и скучно. Только иногда ударит возле берега таймень, да просвистит крылом быстрый чирок. Солнце заливало все вокруг белым слепящим светом, На крутогоре вдоль обнаженных песчаников синели цветущие чебрецы, покачивали малиновыми папахами высокие, не сохнущие под зноем татарники.

Нередко так случается — ждешь чего-нибудь одного, думаешь, что это у тебя самое важное и самое главное, а жизнь вдруг повернет тебя, куда-то совсем в иную сторону.

Именно так случилось и тут..,

47

{