Костёр 1960-06, страница 51

Но Глеб не ударил перед Варей лицом в грязь.

— Не кричи! Без тебя знаю, что делать!

И он пошел за Федосеем Матвеевичем.

Федосей Матвеевич уже зацепил багром

первый брус и ловко, казалось, без всяких усилий, поволок его вдоль каменной гряды.

— Тащи к берегу! — крикнул он. — Не зевай!

Глеб вонзил багор в колоду, напряг мускулы.

Бревно медленно и неохотно пошло вперед. Оно будто бы чувствовало, что попало в слабые и неумелые руки: вертелось в воде, норовило улизнуть с крючка или напороться со всего разгону на камень.

Глеб не справился и с первым бревном, а Федосей Матвеевич уже подвел ему второе, еще больше прежнего.

— Паря, не зевай! Не зевай, паря!

Глеб работал без передышки час, а то, может быть, и два. Пот застилал глаза, все мельче и неровнее становился шаг. Ноги как-то сами по себе спотыкались на камнях, в сапогах чавкала и пищала вода.

А бревна все шли и шли... одно за другим, одно за другим.

Не раз уже ему хотелось бросить в воду тяжелый неуклюжий багор и уйти прочь.

Все равно не выдержит, все равно свалится в реку от этой страшной усталости.

Глеб воткнул багор между камнями, прислонил щеку к мокрому, холодному дереву. Перед глазами поплыли красные, синие, зеленые круги. Он сомкнул веки, но круги не исчезали. Прыгали, плясали, мерцали, будто светляки, тусклым, нехорошим светом.

Тяжело плюхая сапогами, подошел с бревном на поводу Федосей Матвеевич.

Ты, паря, отдохни, — сказал он. — Ты не того... я сам управлюсь...

В словах Федосея Матвеевича не было ни укора, ни насмешки, но они будто крючком зацепили Глеба за сердце.

— Я сейчас, я только сапоги сниму. Я не устал...

Глеб поспешно стащил разбухшие сапоги. Один за другим швырнул Варе на берег.

Разве он хотел оставить работу? Ну, нет, дудки. Он не такой...

Глеб прицелился, подцепил огромную колоду и потащил ее вдоль гряды к Варе.

— Принимай щуку!

За «щукой» пошли «сазаны», «ельцы», «пескари»... Сколько их еще там? Много? Давай все! Давай! Давай!

У Вари работа пустяковая: приняла «рыбину», толкнула легонько багром в бухту и снова жди. Но Глеб Варе ни капельки не завидовал. Что ни говори, а он все-таки мужчина. Вот как!

Мужчина разбил в кровь ноги на острых камнях, но боли совершенно не чувствовал. Подумаешь, кровь! На фронте и не так бывает.

Теперь Глеб уже не поджидал, как раньше, Федосея Матвеевича, а сам бежал на помощь к черным воротам.

— Взяли! Еще раз взяли!

/