Костёр 1960-07, страница 32

пошла махать по

Многим было завидно, но никто Глебу не сказал ни одного слова. Все прекрасно понимали, что это за фигура — проводник.

И только Варя чуть-чуть испортила Глебу отличное настроение Ей, видите ли, не понравилось, что Глеб идет впереди всех и показывает всем дорогу. Отчаянная девчонка, никого не спро-сясь, оставила свое место, обогнала всех и целине вдогонку Глебу.

Глеб услышал скрип лыж за спиной, обернулся и сердито крикнул:

— Назад! Куда лезешь!

Но Варя даже и не думала выполнять приказание. Она догнала Глеба и пошла рядом — ухо в ухо.

Ну, что ты с ней сделаешь! Глеб только плюнул в сторону и снова налег на палки.

Но Варя не отставала от Глеба ни на шаг. Глеб сделает шаг, и Варя сделает шаг. Кто проводник, а кто просто так — не поймешь...

Солнце уже давно выкатилось из-за горы и теперь светило прямо в глаза. Яркое, чистое, будто бы выкованное из какого-то никому не известного холодного, слепящего металла.

Лыжники въехали вслед за Глебом на косогор. Задержались на секунду и, забыв о своем проводнике, понеслись вниз, к Ушканьей пади...

...Справа за холмом послышался гул моторов и тяжелый, шлепающий лязг бульдозеров. Остро запахло бензином и перегоревшим машинным маслом.

Через несколько минут показалась стрела .путеукладчика, а затем все остальное — ползающие по глинистой насыпи бульдозеры, экскаваторы и тарахтящая изо всех сил «пеэска».

В стороне, за крутой грядой снега, дымил маневровый паровоз, который подвозил к путеукладчику рельсы. В кабине путеукладчика было пусто. Видимо, машинист и его помощник ушли вместе со всеми расчищать путь маневровому паровозу.

Ну да, так и есть. Из траншеи, которая тянулась от путеукладчика к паровозу, то и дело вылетали огромные глыбы снега. Стал

кивались друг с другом, рассыпались по сторонам, будто фонтаны, И тогда в воздухе вспыхивала и сразу же гасла разноцветная снежная радуга.

Ребята прошли еще немножко и увидели Георгия Лукича. Он стоял на краю траншеи и махал им рукой.

— Папа-а! — закричала Варя. — Папа-а! Это мы сюда пришли. Мы все сюда пришли!

И тут школьники побежали к траншее.

В середине её, будто в огромной шахтерской штольне, работали лесорубы. Тут были и Лука, и Сережа Ежиков, и Зинуля, и все остальные.

Лука работал без полушубка. Гимнастерка на его плечах взмокла и дымилась, как на печке.

Глебу стало очень жаль Луку. Этот сумасшедший ни капельки не бережет себя. Разве ж можно вот так — раздетым!

Каждому классу дали свой отдельный участок— отсюда и досюда. Глебову классу достался самый трудный участок. Снегу на рельсы намело столько, что даже смотреть страшно.

Но Глеб твердо решил — пока не закончит, пока по рельсам не покатит паровоз, он отсюда ни за что не уйдет. Пускай остальные, как хотят, а он не уйдет. Глеб взял лопату, поддел глыбу ноздреватого, уже слежавшегося снега и швырнул в сторону.

Это только вначале может показаться, что снег бросать легко.

Но это только так кажется.

Швырнешь пятнадцать—двадцать лопат, и у тебя уже все ломит, болит и противно ноет. И кажется, на лопате не снег, а комок тяжелой, мокрой земли, слитки железа.

А тут еще вдобавок Глебу попалась лопата с корявой, неудобной ручкой.

28