Костёр 1960-07, страница 33
Лука Если бы порядочная лопата, было бы еще ничего. Не первый раз. Но этой, просто-таки дурацкой лопатой Глеб сразу же натер на руках волдыри. Сначала на пальцах выскочили красные пятачки, потом эти пятачки побелели, вздулись и лопнули. Но все равно Глеб не подал вида, что ему больно. У Луки еще не так болела рука, — и то молчал. Глеб снял полушубок и снова начал швырять наверх комья снега. Так его! Так его! Так его! Прошел час, и директор крикнул, чтобы все вылезали из траншеи, отдохнули и погрелись возле костра. Около березок на расчищенной от снега площадке жарко пылали огромные круглые чурбаки. С деревьев, тронутые теплом костра, звеня, осыпались белые хрупкие льдинки. Возле тепла руки у Глеба заныли еще сильнее, и он не знал, как унять боль. То приложит к рукам втихомолку снега, то засунет их в карманы. Боль была такая сильная, что Глебу казалось, будто у него сейчас все болит — и ноги, и голова, и зубы, и даже ногти, которые, как известно, никогда у людей не болят, потохму что они бесчувственные. И тут в голову Глеба пришла мысль — отправиться к Луке и попросить, чтобы он что-нибудь сделал с этими несчастными руками. Перевязал их бинтом или смазал йодом. Наверняка у них тут есть брезентовая сумка с красным медицинским крестом посередине. Глеб хотел было уже идти к брату, но тут Лука сам появился у костра. Сел возле Глеба на бревно, как-то очень загадочно улыбнулся и спросил: — Ну что, лицемер, как дела? Лицо у Луки было совсем не злое, а, наоборот, доброе и приветливое. Он, Лука, очень редко бывает таким... Глеб понял, что разговаривал с директором и уже знает, как директоо прогнал их с Варей вон. И тут, неизвестно почему, руки у Глеба стали болеть меньше. Глеб снова взял- свою неуклюжую с корявой ручкой лопату и снова начал швырять снег. Так его! Так его!! Так его!!! Лука стоял на краю траншеи, не торопясь докуривал папиросу, смотрел на Глеба и наверно думал, что Глеб совсем не лицемер, не капиталист и не узурпатор... Глава девятиадцашая \S Когда работаешь, когда у тебя впереди хорошая, большая цель, время быстр* лети г вперед. Отшумели в тайге метели, и сн заглянула сквозь ветви деревьев синими- застенчивыми глазами весна. . Днем таяли на солнцегреве снега, и быстрые ручьи, грохоча и спотыкаясь ча камнях, неслись к черной, разлившейся по- л^гам и распадкам реке. Но зима не хотела сдаваться без боя. Откуда ни возьмись, набегут вдруг на небо серые, тяжелые тучи, и снова сыплет в черную ледяную воду мелкий, липкий снег. Далеко ушла от красных вагонов просека. Даже на ночь не возвращались порой лесорубы к теплому печному огоньку. Там работали, там варили сами себе похлебку и там же спали. Одни в брезентовых палатках, другие— просто так. Бросят на землю охапку сосновых лап, разведут рядом костер и спят, не снимая валенок и полушубков. Еще месяц-другой, и прости-прощай красные вагоны. По Северной дороге, оглашая гудками примолкшие чащи, помчатся тяжелые товарные 29 |
