Костёр 1967-02, страница 52
...В комнате у нас развал, пыль, грязь. До сих пор на кухне живем. Но это ерунда, сейчас почти все так. Только вошли — Витька к шкафу с книгами: шевелит губами — читает названия. — Волга-Волга! Сколько здесь — тыща? — Четыре, — говорю я, — хочешь, почитать дам? «Остров сокровищ» хочешь? — Не... Слушай, на этом деле заработать можно, — он тычет пальцем в книги, — зуб даю... Олег Витька не обманул: привел «профессора». Оказалось, это Олег Рымов. Я его встречал в нашей школе. Рымов был чистенький, аккуратный, упитанный. Он вежливо поздоровался, снял свою вельветовую куртку и долго не знал, куда ее девать. Поморщился, прежде чем повесить куртку на стул. Я впервые устыдился неразберихи и грязи в комнате. И сам на себя разозлился за это. Книги Рымов брал брезгливо, двумя пальцами, будто делал одолжение, разглядывая их. — Книги надо протирать, — заметил он и сдунул пыль. Я почувствовал себя лишним здесь, в комнате, а ведь это он ко мне пришел — не я к нему! — Эту беру, — сказал Рымов, — расплачусь завтра, в школе. Он даже не спросил, согласен ли я. Он был абсолютно уверен: захотел — его. Я не пони- Я не понимаю, как можно на этом деле заработать. До войны отец каждое воскресенье ходил по книжным магазинам. И дворничиха тетя Маша утешала маму: — Да что ты расстраиваешься! Мой мужик пьет, и то ничего... Короче, я знал, как тратят на книги последние деньги. А вот... — Не понимаешь, — говорит Витька. — Ну, ладно. Я к тебе профессора приведу. Сразу поймешь. Рымов мал, на чем основана такая уверенность, ноне мог ей сопротивляться. Рымов унес под мышкой сказки Андерсена. Старинная книга. Бабушкина. Мы сдавали в школу свои продуктовые карточки и ели в столовой: завтракали и обедали. Это называлось УДП — усиленное детское питание или «умрешь днем позже». Нам тогда и трех УДП было бы мало. Перед завтраком подошел Рымов: — Сядешь со мной. За столом нас было четверо: я, Рымов, Витька и Валька Камыш. Камыш стучал ложкой по столу и кричал: — Жрать хочу! Витька ему — тонким голосом: — Врешь! Рымов равнодушно смотрел в окно. Потом сказал: — Заткнитесь, вы. Замолчали. У меня кружилась голова. Не надо было читать меню, ведь и так знал, что будет на завтрак: пахло чуть пригорелой пшенной кашей, хлебом и шротовыми лепешками — это вроде творожников из соевого молока. Я проглотил свою порцию разом. Рымов медленно, словно нехотя, съел кашу, а когда принесли лепешки, подвинул их ко мне. — Ешь. Я не заставил себя упрашивать. На перемене Рымов достал из портфеля бумажный кулечек. — На, это за книгу. Я развернул кулечек. Там были сушеные овощи: помидоры, лук, картошка, свекла, морковь. Я разжевал сушеный помидор — это было необыкновенно! Во рту стало кисло, сладко и солено — все сразу. Я тут же перестал жалеть о книжке и готов был тотчас вести Рымова к себе и отдать ему все, что он захочет. 52 |
