Костёр 1967-10, страница 20

ночь людей в тайгу уводили, на болота — расстреливать. Ну и нас в Онеге многие недолюбливали, за сочувствие Советской власти. С давних пор зуб на нас имели, еще как ты, Иванович, у нас жил. Особенно купцы. Да еще кое-кто...

Ну, мы и подались в партизаны. Отец, да шесть брательников моих, да я с ними. Мать в деревню отправили — спрятали. Все равно нам дома не усидеть было.

Сколотили мы с отцом свой отряд, пятки белякам да англичанам щекотали, чтобы они поскорей убирались. Сидели мы в лесах по-за Онегой, оттуда на беляков наскакивали, по-* трошили их. А потом опять в лес.

Один раз задание мне вышло: баржу в устье Онеги подорвать. Баржа принадлежала англичанам, а охраняли ее наши же, русские, белогвардейцы. Что уж там на ней было, мне неведомо, только надо было ее на дно пустить.

Ночью подползли мы к реке, в кустах залегли— брательники мои да я с ними — повыше того места, где баржа стояла. Ночь глубокая была, солнце за тучами, хотя светло, вот как сейчас. На барже-го все дрыхнули.

Сколотили мы плотик, сена на нем накидали, и я в сене со взрывчаткою. По течению меня и спихнули. Много тогда бревен да плотов беспризорных по Онеге гуляло. Так что я под сеном вполне беспрепятственно до баржей доплыл. Несколько их там стояло, меня прямо на них и вынесло.

Влез я на баржу, часового снял без никакого такого шума...

— Как «снял»? — спросил я тихо.

— Известно как, вздремнул он маленько на тюках, я его и прикончил ножом. Взрывчатку заложил, шнур запалил. А тут из будочки еще солдатик вышел. Шнур-то горит, к динамиту подбирается, а я лежу, не шелохнусь, чтоб

себя не обнаружить. Думал, человек опять спать уйдет, а он к часовому — и крик поднял... Ну — я в воду... Тут и оглушило меня взрывом. Больше ничего не помню...

Очнулся я много спустя, через несколько месяцев: у старушки одной в избе, в деревне Вазенцы, что на Онеге, вверх по течению.

А брательников моих тогда всех поубивали* пока я в беспамятстве валялся. Четверых на куски порубили, один без вести сгинул, а од-

18