Костёр 1967-11, страница 27

Костёр 1967-11, страница 27

качаясь как маятник... Он был вдребезги пьян!

Толпа хохотала... Вдруг раздался оглушительный свисток. Круг людей разомкнулся, и на площадь вышел настоящий городовой, усатый и краснорожий, и, придерживая на боку свою саблю, засеменил, пузом вперед, на середину круга, к артистам.

Артисты его не видели, поглощенные игрой. Толпа смущенно притихла. Настоящий городовой налетел сзади пузом на Потапыча Маленького и закричал, размахивая руками: «Прекратить! Остановить!» Он брызгал слюной и трясся с головы до ног.

Потапыч Маленький испуганно попятился, срывая с головы платок, а Потапыч Большой развел лапы, как будто хотел обнять городового, оглушительно зарычал и пошел прямо на блюстителя порядка. Они были так похожи, что толпа восторженно заревела. Потапыч Большой, наверное, подумал, что явился новый артист. Во всяком случае, он был в полном восторге — он хотел облобызать городового. Но городовой-то не был в восторге! Он был в бешенстве! К тому же он страшно испугался— он отступил на шаг, пытаясь выхватить саблю из ножен. Тогда Потапыч Маленький громко заплакал, кинулся к медведю

и повис у него на шее. Круг зрителей дрогнул и через секунду мужики бросились вперед. Одни окружили двух Потапычей, другие городового, тесня их в разные стороны. Чуть не произошла свалка. Медведь ревел, мальчик плакал, городовой свистел, толпа улюлюкала ...

Когда все немножко успокоились, городовой заявил, что застрелит медведя на месте, если два Потапыча немедленно не отправятся с ним в полицию. Делать было нечего. Необычная процессия двинулась в полицейский участок.

Впереди шествовали арестованные артисты. За ними грозно шел городовой, с саблей наголо, а позади двигалась огромная пестрая толпа, крича, смеясь и бурно жестикулируя...

Дядя замолчал, обжигая меня веселыми глазами. Порфирий улыбался, с нежностью глядя на дядю.

— Ну! Рассказывай! — крикнул я. — Что было дальше?

— Этвас\ — подмигнул дядя. — Здесь мы прервем.

— Опять! — рассердился я.

— Мы забыли про форель, — сказал дядя. — Она давно уже испеклась...

4 «Костер» № И