Костёр 1967-11, страница 28
МЕЖДУ ДЕЛОМ Наконец плот был готов. Он лежал на десяти очищенных березках, положенных перпендикулярно к берегу, у самого края обрыва, готовый к спуску. И все мы были готовы к спуску. Пока мы строили плот, мы успели поймать много рыбы — поймать ее запросто, между делом. Таким образом мы обеспечили себя провиантом, да еще каким: семгой и форелью. Форель мы варили, пекли и жарили, а семгу в основном солили. Продукты у нас уже подходили к концу, а до цели было еще далеко. Теперь вы понимаете, что это было очень важно — наловить и насолить побольше рыбы. И мы ее наловили и насолили — но как! — между делом. Потому что в основном мы строили плот. Между прочим, должен вам сказать, что самые важные дела люди часто делают между делом. И делают не как-нибудь, а отлично! В этом-то ценность настоящих людей. Люди, например, ездят в трамваях, автобусах и метро, и даже в электричках, стоят в очередях в магазинах, кино и прачечных, и в разных там присутственных местах, убирают квартиры, готовят обеды, стирают, штопают носки, и на все это уходит страшно много времени, хотя ведь не это главное в жизни! Главное в жизни — это любимая работа, которой ты отдаешь всю душу и все помыслы. А как раз на нее — как это ни странно! — времени остается в обрез. Она-то нередко и делается между делом, между разными там очередями и уборками квартир. А плохо-то ее делать нельзя, ее надо делать отлично, свою любимую работу, потому что она — главное в жизни, для нее ты живешь, ее нельзя делать спустя рукава! Так вот, дорогие мои, именно те люди, которые успевают делать свое главное дело между делом — те и есть настоящие люди, и их большинство! Я не говорю о разных там выскочках, у которых много свободного времени, а настоящего дела нет, я говорю о настоящих людях, на которых стоит мир! Мир-то стоит не на семи слонах, как думали когда-то, и вовсе нё на китах — а на настоящих людях, которые делают главное между делом. Вот так-то! Учтите, что эти важные мысли я вам тоже говорю между делом, а теперь пойдем дальше... Итак, плот был готов. По команде Порфи-рия вооружились мы вагами — длинными палками толщиной в руку — и встали вдоль плота, лицом к реке. — Подваживай, — тихо приказал Порфирий. Мы уперли ваги острыми концами в землю под бортом плота и, приподнимая их, стали спихивать плот с обрыва. — Раз-два! — командовал Порфирий. Плот рывками двигался к реке... — Раз-два! Плот навис над обрывом... ВСПОМИНАЯ ГОДОВЩИНЫ Борис Павлович Манжеллиг заслуженный артист РСФСР, дрессировщик Всю жизнь я связан с лошадьми. Я люблю этих животных, знаю их привычки, умею их учить. Мои двадцать восемь лошадей — с конного завода Ставропольского края: там я обычно пополняю конюшню. В ноябрьские дни 1952 года я приехал на завод за шестью жеребцами. Самый хороший возраст для начала дрессировки — три года. Четырех- или пятилетнюю лошадь уже трудно обучать — у нее сложился «характер», ей не привыкнуть к манежу. Я ходил по конюшням, а за мной увязался белый тонконогий стригунок. Я старался не обращать на него внимания, отбирал жеребят, записывал их, а он клал голову мне на плечо и заглядывал в бумаги, будто искал там свою кличку. Наконец все шесть трехлеток были отобраны. Вместе с заводчиками мы пошли в столовую. Я взглянул на окно — за ним маячил мой белый приятель. Тут уж запросили сами заводчики: — Возьми ты его, Борис Павлович! Привязался он к тебе! Так в списке появилась седьмая кличка. А сейчас тот жеребенок — его назвали Павлином, — мой ведущий артист. Павлин послушен на репетициях, спокоен на представлениях и всегда добр. Он оказался очень способным, справляется с большой ролью в пантомиме «Бахчисарайская легенда». Если наш цирк приедет к вам в город — приходите! Я познакомлю вас с моим другом. 26 |
