Костёр 1969-11, страница 56

— Хи-хи! — залилась маленькая Ида. — Зот и Эмиль. Он вовсе и не превратился в голубя.

Подумать только, один-единственный мальчонка, нафаршированный колбасой, может осчастливить столько людей! В конце концов праздник в Катхульте удался на славу. Мама отыскала случайно уцелевший кусок колбасы, который Эмиль не в силах был доесть, и он достался фру Петрель к ее величайшей радости. Но и другие гости, которым не досталось колбасы, тоже не ушли домой голодными. Ведь на празднике угощали еще копченой грудинкой, и салатом с сельдью, и тушеным мясом, и пудингом, и запеченным угрем. А под конец гостям подали великолепнейшую сырную лепешку с клубничным вареньем и сбитыми сливками.

— Вкуснее сылной лепески ницего на свете нет, — заявил Эмиль на чистейшем смоландском наречии.

И если тебе довелось когда-нибудь отведать такой сырной лепешки, как катхультовская, ты знаешь: Эмиль сказал правду. Наступил вечер, и над Катхультом, и над всей Лённебергой, над всем Смоландом сгустились сумерки. Папа Эмиля спустил флаг. Эмиль и маленькая Ида стояли рядом и внимательно наблюдали за ним.

Так закончился праздник в Катхульте. Все стали* разъезжаться по домам. Повозки одна за другой выезжали на дорогу. Последней укатила на своих дрожках фру Петрель. Эмиль и маленькая Ида слушали, как среди холмов замирает цокот копыт.

— Только бы она не обидела моего крысенка, — оза-боченнно сказал Эмиль.

— Какого крысенка? — удивилась Ида.

— Которого я запихнул ей в сумку, — невозмутимо сказал Эмиль.

— А зачем? — спросила маленькая Ида.

— А мне стало жалко крысенка, — ответил Эмиль. — Он еще ничего не видел в своей жизни, кроме шкафа с колбасой. Вот я и подумал: пусть посмотрит хоть Виммербю.

— Только бы Петрелиха его не обидела, — повторила маленькая Ида.

— Как же, не обидит, жди, — сказал Эмиль.

Это случилось 10-го июня, когда' Эмиль поднял на флагшток сестренку Иду и съел всю колбасу. Может,, послушаешь и дальше о его проделках?

Воскресенье, 18-е июля

Когда Эмиль пожил в свое удовольствие в долине Хюльтсфред

Альфред, тот самый батрак из Катхульта, очень любил детей. Особенно Эмиля. Эмиль вытворял разные проказы и был настоящий сорванец, но Альфред все равно любил Эмиля и даже вырезал ему из дерева прекрасное ружье. С виду оно было как настоящее, хотя, ясное дело, не стреляло. Но Эмиль орал «пиф, паф», и все равно стрелял, так что катхультовские воробьи подолгу боялись показаться на дворе хутора. Эмиль обожал свое ружье и не хотел расставаться с ним даже ночью.

— Хоцу лузье! — вопил он на чистейшем смоландском наречии и совсем не радовался, когда его мама, ослышавшись, вручала ему кепку.

— Не хоцу кагтузик!—орал Эмиль. — Хоцу лузье!

И мама приносила ружье.

Да, Эмиль обожал свое ружье, а еще обожал он Альфреда, который смастерил ему ружье. И не удивительно, что Эмиль расплакался, когда Альфреду пришлось поехать в долину Хюльтсфред отбывать военную службу. Ты, верно, не знаешь, что делают, когда «отбывают военную службу»? Видишь ли, так в прежние времена назывались сборы, на которых учились быть солдатами.

— Подумать только, и надо же такому случиться, как раз когда приспело время сено возить, — сказал папа Эмиля.

Ему вовсе не улыбалось потерять Альфреда в разгар сенокоса, в самую горячую пору. Но ведь командовал не папа, а король со своими генералами. Они и решили, когда парням ехать в долину Хюльтсфред учиться быть солдатами. Правда, Альфред снова вернется домой, когда хорошенько обучится солдатскому ремеслу. А на это много времени не потребуется. Так что Эмилю незачем было реветь. Но он все равно ревел, а заодно с ним и Лина. Потому что не только Эмиль обожал Альфреда.

Альфред не плакал. Он сказал, что там, в Хюльтсфре-де, можно пожить в свое удовольствие и веселиться, сколько душе угодно. А когда повозка с Альфредом

покатила со двора и все опечаленные домочадцы махали ему на прощанье, Альфред ухмыльнулся и пел, стараясь всех развеселить. Вот какой куплет он им спел:

В городе Экше в Рённской долине Шведскую польку пляшут шутя. А в хуторах на Хюльтсфредской равнине Кружатся в танцах у нас до утра. Халли-дайен балли-далли-да, Халли-дайен балли-далли-да...

Больше из песенки Альфреда они ничего не расслышали, потому что вовсю заголосила Лина, а вскоре повозка с Альфредом скрылась за поворотом.

Мама Эмиля пыталась утешить Лину.

— Не горюй, Лина, — уговаривала она. — Успокойся_г восемнадцатого июля в долине Хюльтсфред будет праздник, и мы съездим туда к Альфреду.

— Я тоже поеду в Хюльтсфред. Я тоже хочу навестить Альфреда и пожить в свое удовольствие, — заявил-Эмиль.

52