Костёр 1969-12, страница 39

/

Мария Афанасьевна Торопова, продавщица:

(У нее для школьников, кто ходит в школу за пять километров, всегда припасены батарейки к фонарикам).

— Это уж перед закрытием магазина было, к вечеру. Пришел Егорка Попов и еще ребятишки. Мешок у них на лямках,— что, думаю, такое? И смотреть некогда, Петр Карелин мотоцикл брал, упаковку разделывали.

Они все разговоры и записали, как покупают мотоцикл.

Я хотела замок навешивать на магазин,— тут они ко мне и приступили. Что ж, я сказала в микрофон про свою работу. В кооперацию пришла девчонкой. Почему-то запомнилось мне, как перед войной патефоны раскупали,— тогда новинка была, самый ходкий товар. Про войну рассказала, про голод, пустые полки. Теперь-то что не жить, всего в магазине навалом, и покупатель стал разборчивый. Нас, продавцов, собирают на курсы, учат, как товар разложить, как витрину оформить, как понимать красоту и вкус.

Слушала я передачу. Говорят, похож мой голос, а по-моему, нисколечко не похож. А получилось хорошо, как будто вся история нашего села.

Мы собрали школьный хор. Юрий Иванович придумал, чтобы пластинка запевала, а ребята подхватывали припев. Долго налаживались, чтобы чисто вышло. И получилось, что мы поем с тогдашними людьми.

Веня и Ваня Сухановы:

(Близнецы-шестиклассники, говорят наперебой).

— Егор в старый дом лазил, а мы в церковь.

— Мы сторожа попросили, он нас пустил и сам с нами ходил.

— Раньше в церкви был клуб.

— Я первый наверх залез.

— Ты-то уж первый!

— Нашли пластинки. Старые.

— И все битые. А одна небитая, только пополам сломалась.

Юрий Иванович склеил, клеем БФ-2. Она хоть щелкает, но играет.

— Там поется старинная песня. «Белая армия, черный барон».

— Только слова не такие, как сегодня. «Красной Армии кованый меч право трудящихся должен стеречь».

— Мы не все слова разобрали.

— И позвали дедушку Платона. Он сразу вспомнил и стал подпевать. А припев как заголосит: «Сольемся мы в еди-иный стан!»

— Он больше слов спел, чем на пластинке поют.

— Дедушка Платон рассказал, как воевал против Колчака. Их в плен взяли и били шомполами, а они ночью убежали из плена.

Анна Васильевна Налетова, телятница:

(У нее женщины собираются петь старо-прежние песни).

— Есть у нас старушка одна, Подойницына Аграфена Прокопьевна. Станем мы песни петь, баба Аграфена молчит, слушает, а то скажет: «Эту песню вам, девки, не вытянуть». И так высоко заведет,— нам не достать.

Очень она справедливый человек. У нее слово— золото. Вот Юрий-то Иванович и надумал ее голос записать на пленку.

Взялись школьники составлять передачу. Правление да партком дали им фамилии, кто хорошо работает. Пришли Юрий Иванович с ребятами к бабе Аграфене, стали спрашивать про этих людей. Баба Аграфена по совести сказала, кто какой человек. Две фамилии, говорят, убрать пришлось. Согласились наши-то руководители с бабой Аграфеной.

Я как услыхала ее голос, да что хвалит она меня,— был у меня праздник. Весь колхоз услышал, как меня похвалил такой человек. Назавтра на работе бегом бегаю, стараюсь, как маленькая, — сама над собой смеюсь.

37