Костёр 1972-04, страница 7

массу всякой всячины из нее вытащить, а йотом такую же массу в нее положить.

Шевелят стрелами краны, трудятся бригады. Трюмы становятся пустыми и снова полными. С палубы судна, готового отплыть, сходит стивидор.

Вероятно, в эту минуту он разрешает себе подумать о пассатах и муссонах. Но — немножко, самую малость, чуть-чуть.

Вон уже следующее судно на очереди. Что там у него в грузовом плане? Ну-ну. Начнем разбираться.

Карго-план

Итак, грузим теплоход. На какую букву? Все равно. На букву «А».

Арбузами, Автобусами, Айсбергами, Ананасами, Аэростатами, Астероидами, Анакондами, Антилопами, Аллигаторами...

Стоп, стоп. Пора прикинуть, как это все разместить.

Чтобы Аллигаторы не слопали Антилоп, расселим их подальше друг от друга. Одних, скажем, в носовой трюм, других — в кормовой.

Автобусы останутся наверху, палубным грузом. Привязать покрепче, закрыть брезентом, и прекрасно.

Арбузы объединим с Ананасами, благо порт назначения у них один и получатель общий.

Айсберги надо ближе к холодильнику, иначе растают. Зато Анаконды любят сырость и тепло, их — к машинному отделению.

В самую глубину, к днищу, полагалось бы запрятать Аэростаты, их очередь выгрузки последняя, да вот беда: слишком они легкие, повлияют на остойчивость. Лучше опустим туда Астероиды, чтоб служили дополнительным балластом.

Так, от строки к строке, и составляется наш игрушечный карго-план.

Посмотрите еще раз, как настоящий карго-план выглядит.

А теперь вам задание не совсем шуточное. Из Таллинского порта выходит — иу, допустим, «Нарва». Пойдет сперва в Ригу, потом — через Гибралтар — в Одессу. Везет для Риги сахар в >мешках, листы стали, лекарства, огнетушители, для Одессы — оконное стекло, станки, смазочные масла, бумагу, электроприборы.

Перерисуйте контур корабля, разметьте его и объясните, что куда вы погрузили и почему.

Учтите: безобразие, когда из-за десятка тонн приходится разворошить весь теплоход. А уж если стекло приплывает битое, а чай — с запахом керосина, тогда вообще позор.

Таллинские портовики ни за что этого не допустят.

Мы перешлем им ваши письма — пусть определят, кто из вас рассудил правильней.

Пятилетка

Заместитель начальника порта Евгений Александрович Бурсон рассказывал, как в ближайшие годы порт расширится, больше станет причалов, увеличится количество перерабатываемых грузов.

Александр Михайлович Емельянов, старший технолог, битый час объяснял вдохновенно, какие совершенные придут на рампу автопогрузчики,

какой широкой и удобной будет сама рампа.

Слез по лестничке из кабины крана Василий Васильевич Васильев, портовый рабочий первого класса, и оказалось, что он—слушатель учебно-курсово-го комбината. Учится, несмотря на свою первоклассность.

Наш провожатый, секретарь комитета Владимир Эльмаро-вич Рогозин, собирался поступать в высшую комсомольскую школу.

Все они, как говорится, думали о завтрашнем дне—и отнюдь не ждали, что им этот день поднесут на блюдечке.

И всем им было ясно, что главное в их жизни — не то, что случилось, а то, что еще случится.

Рогозин торопил:

— Вот сейчас, пойдемте, учебная бригада, там новички физически втягиваются, — интересно!

А через оорок минут:

— Это что, а вот, пойдемте, двадцать восьмая бригада, там из тринадцати человек — восемь ударников! Интересно!

Прощаясь с нами у проходной, он сказал:

— Приезжайте летом! Будет интересно!

Он словно на праздник звал, на свой собственный, личный, домашний. И привычное слово «пятилетка» зазвучало для нас по-новому.

Если встать в портовых воротах и вглядеться как следует

в краны, краны, краны,

в корабли, корабли, разных очертаний, имен и подданств,

и в балтийскую синь, которая начинается тут же, за молом,

вдруг покажется:

на горизонте,

в лиловой мгле,

маячат дальние страны. Пусть до них сотни миль, и тысячи,

и десятки тысяч,— все равно:

они рядом.

Потому что неустанно,

днем и ночью трудится Таллин-порт.

Фото

О. Василевского

5