Костёр 1972-05, страница 55
остальные — их друзья, кто зарабатывает мелочь у гостиницы, гоняли бедного осла, а он, упрямый, не уходил. Отбрыкивался от них, семенил в сторону, словно играя, и вновь возвращался назад. Иногда кто-то из живущих в гостинице мужчин, выйдя на улицу, приветливо махал ослику и вместе с ним уходил куда-то влево, за угол. Странный ослик! Почему он крутился все время у гостиницы? Почему его гоняют мальчишки? И что у него за надписи по бокам: английская и французская? И куда он уводит мужчин? Я вышел из гостиницы. Ослик был тут как тут. Он подбежал ко мне, нагнув голову, посмотрел и, как мне показалось, даже понюхал мои ботинки, и куда-то повел меня. Мы свернули влево, и через десять метров я увидел чистильщика. Ослик подвел меня к нему и радостно замахал головой. А чистильщик, пожилой сомалиец, был очень доволен: он вскочил навстречу мне со щетками в руках, моментально схватил меня за ноги и начал работать. И говорил, говорил при этом на всех языках, которые он как-то знал, а я не знал совсем. Я просто кивал головой: «Что ж, чистить так чистить!» Ослик тем временем постоял рядом с нами, опять опустил голову к моим ботинкам, уже пахнущим свежим гуталином, и направился назад к гостинице. Сам направился. Хозяин ему ни слова не сказал, а может быть, и оказал, но я не понял. А чистильщик старался так, что мне даже неловко стало. И говорил что-то очень дружелюбное. Я стоял, меняя ноги, и молчал, но вот «спектакль» закончился, и я протянул чистильщику деньги — две бумажки: сомалийские франки. — Спасибо! — сказал я по-русски. Чистильщик взметнулся: — Рашен! Рус! Но! Но! И бросил деньги на землю. Затоптал их и начал что-то кричать. Признаюсь, я чувствовал себя не очень ловко. Деньги остались на земле. Чистильщик был раздосадован. Я попрощался с ним и пошел в гостиницу. Не дойдя до поворота, я повстречал знакомого ослика, который вел за собой какого-то важного господина в грязных ботинках. Мальчишки-чистильщики возле гостиницы негодовали. Наутро ослик опять был возле гостиницы. Но что это? Рядом с двумя маленькими ящиками у ослика и слева и справа были два куска белой материи, на которых русскими буквами написано: «Рашен — хорошье!» «Хорошо», значит. А «рашен» — это «русский». Тоже — хорошо! На шее у ослика висела веревочка, а на ней — красный кусок материи с серпом и молотом. Ослик встретил меня как старого знакомого. Только я вышел из гостиницы, подбежал ко мне, наклонил голову и обнюхал ботинки. Ботинки были чистые, блестящие, еще со вчерашнего дня. Ослик лизнул меня в руку и пошел в сторону: искать новых клиентов для своего хозяина. Ведь они оба работают: хозяин — работник, ослик — реклама... Жаль только, что не узнал я тогда имени этого ослика. W F 1IPRHRV |
