Костёр 1972-06, страница 10

я ему слово — он мне десять. Вот я и подумала: свожу-ка его к тебе, ты его приструнишь, пристыдишь как следует. И пусть на жизнь вашу солдатскую посмотрит, может, это подействует. Боюсь я за мальчишку. А ты подумай, как с ним получше поговорить, тебя-то он по

слушает. Билеты я уже купила. В понедельник встречай нас».

Вот такое письмо получил рядовой Сорокин в субботу вечером, когда мыл полы в казарме.

— Вот так номер! — только и сказал он, еще не зная, радоваться ему или огорчаться...

2. Как Сорокин просился в увольнение

На другой день, с утра Сорокин отправился к замполиту роты, старшему лейтенанту Кудрявцеву. Не очень-то хотелось ему вступать в лишние объяснения с начальством, но ничего не поделаешь: кто еще мог отпустить его завтра в город на вокзал встречать мать и братишку?

Старший лейтенант в это время сидел в ленинской комнате и играл в шахматы с ефрейтором Халдеевым.

— Сорокин, вы ко мне? — опросил он.

— Никак нет, — поспешно ответил Сорокин, потому что именно в этот момент ефрейтор Халдеев поставил старшему лейтенанту мат.

— Нет так нет, — сказал старший лейтенант Кудрявцев и принялся снова расставлять фигуры.

Вторую партию опять выиграл ефрейтор Халдеев, и замполит снова сказал Сорокину:

— По-моему, у вас все-таки дело ко мне...— и хмуро посмотрел на Сорокина, словно тот своим присутствием мешал ему одолеть Халдеев а.

— Никак нет! — повторил Сорокин.

— Вы же, кажется, никогда шахматами не интересовались? — сказал замполит.

— Учусь, товарищ старший лейтенант, — скромно ответил Сорокин.

Конечно, он мог уйти, но за это время мог уйти из казармы и замполит. И тогда жди-до-жидайся завтрашнего утра!

Сорокину ничего не оставалось делать, как терпеливо сидеть и наблюдать за совершенно таинственными для него передвижениями пешек, коней и слонов. В душе он, конечно, болел за старшего лейтенанта, наверно, ничуть не меньше, чем болеют за чемпиона мира его поклонники.

В который раз пожалел себя Сорокин, в который раз называл себя в душе неочастным человеком — и за что только выпала ему такая доля? Будь он отличником учебно-боевой и политической подготовки, будь он образцовым солдатом, ну хотя бы таким, как ефрейтор Халдеев, ему не пришлось бы выжидать и хитрить и набираться решимости. Тогда бы он просто подошел к замполиту, вытянул руки по швам и молодцевато сказал:

— Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант, по личному вопросу?..

— Пожалуйста, обращайтесь, — приветливо сказал бы ему старший лейтенант.

И тогда бы Сорокин, то есть не теперешний Сорокин, а тот, отличник Сорокин, изложил, не торопясь, свою просьбу, и замполит сказал бы ему:

— Ну, конечно, какой может быть разговор! Вот вам увольнительная, товарищ Сорокин. Это очень даже хорошо, что к такому солдату как вы приезжает мать. Командир и я лично обязательно расскажем вашей матери о ваших успехах в учебно-боевой и политической подготовке...

Вот какая замечательная жизнь могла бы быть у того, другого Сорокина!

В своих мечтах Сорокин пошел даже дальше. Он увидел целый полковой оркестр, выстроенный на перроне. Увидел себя в парадной форме со сверкающими на груди значками. Услышал...

— Ага, Халдеев, наконец-то вы и попались! — услышал Сорокин голос замполита. — Если я ладьей вот так сыграю, что вы на это скажете?..

— Сдаюсь, — сказал ефрейтор Халдеев и смешал фигуры.

— Товарищ старший лейтенант, — быстро проговорил Сорокин, — разрешите обратиться по личному вопросу?..

— Ну и хитрец же вы, Сорокин! — засмеялся старший лейтенант Кудрявцев. — Дип-лома-ат! Дождались все-таки! Ну, давайте выкладывайте, что там у вас?

— Товарищ старший лейтенант, разрешите наедине?..

Сорокин покосился на ефрейтора Халдеева. Он слишком хорошо представлял, что будет, если в роте узнают, что Сорокина-младшего везут на перевоспитание к Сорокину-старшему... Уж кого-кого, а остряков в роте более чем достаточно! Им только дай повод!

— Ну что ж, наедине так наедине, — сказал старший лейтенант Кудрявцев.

Он бросил прощальный взгляд на шахматы и вместе с Сорокиным пошел в ротную канцелярию. Там он предложил Сорокину сесть, но тот остался стоять — он надеялся хоть таким образом, хоть в эту минуту продемонстриро-

8