Костёр 1972-07, страница 23
лись в землянке, я сейчас уже точно не помню, может быть, три минуты, а может быть, и десять, не скажу наверняка. Когда солдаты выходили из землянки и наконец им разрешали снять противогазы, лица у них были распаренными, красными, как после бани. С непривычки. И вот очередь дошла до меня... то есть, что это я говорю? — очередь дошла до нашего хитрого человека. Он шагнул в землянку и сразу почувствовал что-то неладное. В носу у него защипало, и глаза начало есть, как дымом, и потекли слезы, и сразу стало трудно дышать. И тогда он не на шутку перепугался, ему показалось, что он так и задохнется в этой землянке. Он едва успел отыскать выход, потому что сквозь слезы уже ничего не видел. Ошалев от страха, он выскочил на свежий воздух и моментально содрал противогаз. И тогда к нему подошел старшина: «Ну как, убедились?» Но этот хитрый человек и тут решил словчить, он немного уже успел прийти в себя и подумал: «Теперь все равно землянка с газом уже позади, самое неприятное миновало», — и сказал: «А что, по-моему, маска мне как раз... В самую пору...» — «Ах так, — сказал ему старшина, — ну, тогда попробуем еще разок...» — «Нет, нет, — перепугался хитрый человек. — Пожалуй, и верно, она мне слегка великовата...» Так закончилась эта история с противогазом. Но после этого он еще не раз пытался ловчить, однако, видно, так уж устроена жизнь в армии, что всякий раз хитрость оборачивалась против него самого, что обманывал он сам себя... Понятно? Вопросов нет? — Понятно, — сказал Сорокин-младший.— Только откуда ты узнал, что думал этот хитрый человек? Он тебе рассказывал, да? — А ты сообразителен не по летам, — сказал Сорокин-старший и засмеялся. — И вообще, тебе пора спать. Сорокин-старший посмотрел на часы и з^ торопился. Потому что какие бы дела ни отвлекали солдата, кто бы ни приезжал к нему в гости, а к вечерней поверке солдат обязательно должен быть в казарме. Потом Сорокин шагал по тихим и темным улицам поселка к военному городку, и мысли его невольно все возвращались к той поучительной истории, которую он рассказал брату. И еще разные другие случаи вспоминались ему, которые вовсе не обязательно было знать Валерке. «А ведь и верно, всякая хитрость здесь, в армии, всегда оборачивалась против меня же...» Просто он как-то не задумывался раньше над этим. А теперь вот произнес эти слова и даже сам удивился — до чего же точно! 7. „Будьте товарищ старш Больше всего не любил Сорокин-старший заправлять койку. Бывало, похлопает ладонью по матрасу, натянет как попало одеяло — и ладно. А потом явится старшина, посмотрит, покачает головой, скажет: «Разве это солдатская койка у вас, Сорокин? Это же у вас картина Айвазовского. „Девятый вал"». После сдерет одеяло с койки, и Сорокину приходится заправлять вое заново. И так почти каждый день. Но сегодня Сорокин старался совсем не ра- сПОНОЙ ны, ий лейтенант..." ди старшины. Просто вдруг представилось ему — войдет Валерка в казарму и спросит: — Это чья койка хуже всех заправлена? А ему ответят: — Это койка твоего брата — рядового Сорокина. А потом посмотрит Валерка, как делает рота зарядку, и спросит: — Это кто там не в силах оторвать ног от земли? А ему ответят: 21 ft |
