Рисунка В. Топкова

Ж ПЛЫВЕТ К БЕРЕГАМ БАРБАДОСА

11. НАШИ ПАССАЖИРЫ

Ночь была тишайшей, лодка едва двигалась, ярко светила луна. Вдруг какая-то птица ударилась о парус, скользнула по нему. Взлетела. Сделала круг. И снова опустилась на крышу хижины.

Я позвал Санти, он дал мне сачок, и через минуту птица была поймана. Это оказался голубь, почти такой же, как наши сизари. На лапке у него кольцо, на кольце дата — 1968 г. и надпись «Испания». Так нас стало одиннадцать.

Продолжение. Начало см. в «Костре» № 11.

Одиннадцать потому, что среди кур вновь оказалась утка,и мы, как и в прошлом году, оставили ее и нарекли Синдбадом.

На следующий день к нам залетела еще одна птица, невероятно пестрой окраски, с длинным клювом. Никто из нас не знал, как она называлась. Она сидела на мачте, куда Норман подал ей поесть и попить в кружке. К вечеру «пеструха» спустилась вниз, залезла между крышей хижины и платформой и уснула.

На этом визиты пернатых не кончились.

Через сутки нас навестила еще птичка, на этот раз малюсенькая, вроде синицы, а с ней — две подружки. Они принялись чистить нашу лодку, ловить мух и жучков, что в изобилии водятся на борту.

Тогда же Жорж сообщил, что под лодкой нашел себе приют групер — рыба длиной в полтора метра — и что он очень дружелюбен. Мы нарекли его Нельсоном и решили не убивать.

Голубь очень скоро к нам привык. Мы выпустили его из клетки, и он живет свободно. Видимо, улетать не намерен. Назван он Юби, в честь знаменитого мыса.

Иногда Юби отлетает от лодки, но, сделав два-три круга, быстро возвращается назад. Недавно он чуть было не стал добычей двух хищных птиц, но вовремя улизнул и сел на хижину.

Хищные птицы совершенно не испугали Синдбада. Он сидел и дремал на носу. Кормит и лоит Синдбада Жорж. Он не перестает удивляться синдба-довой глупости и почти каждый день с тоской вспоминает того, прошлогоднего нашего Синдбада, который, по всеобщему мнению, был значительно умнее и понятливее.

Днем нынешний Синдбад важно расхаживает по палубе, а ночью спит в корзинке-люльке, которая подвешена на носу. Он очень серьезный, неторопливый и сердитый. До сих пор он к нам не привык и сердится, недовольно крякает, когда кто-либо подходит слишком близко.