Костёр 1972-12, страница 7

ачнулась белая ветка. Мелькнул пуши-**-стый хвост. Посыпалась серебряная пыль. Ветка позеленела.

— Почему позеленела ветка? — спросил папа Вову, остановившись возле большого-большого кедра.

— Наверно, зверек какой-то пробежал.

— Отгадай загадку: всадник в пушистой шубке на богатырском коне скачет.

— А, белка! — ответил Вова.

К этим странным загадкам, так не похожим на русские, Вова привык. Его папа — манси.

— Даже рябчик растревожил охотничью душу собаки, — сказал папа задумчиво. — Давно не ходили на охоту. Соскучилась бедная. Собаки острее чувствуют...

Папа работает на газопромысле. Он — рабочий. Оператор газосборной станции. Сейчас у него отпуск. А у Вовы — маленькие осенние каникулы. Поэтому папа и взял его на охоту.

Хорошо в тайге. Здесь все кажется волшебным. Под каждым кустиком живет своя сказка. Много сказок и историй знает папа. Но таинственнее всех — легенда про «Золотую ба-

I —гиг

--ПО

РАССКАЗ

Юван Шесталов Рисунки Т. Оболенской

Он настоящий таежник. А мама — русская. Она никогда не была охотницей. Поэтому, наверно, она и не может разгадывать загадки так быстро. Если бы Вова не любил бывать в тайге, тоже ничего бы не понимал...

Похрустывал снег. Бегала лайка. Хвост калачом, уши навострены. Из ветвей курчавого кедра вылетела кедровка и затрещала на весь лес. Лайка остановилась на мгновение, прислушалась, но не стала лаять. Знает, умница, цену этой птице. Если бы глухарь или соболь, тогда бы она подала свой голос... Выпорхнула из ельника еще какая-то птица, рассыпав с ветвей радужный бисер. Музгарка радостно взвизгнула, но остановилась, поглядев на хозяина.

бу». Вначале на Севере искали эту Золотую бабу. А нашли нефть и газ.

Заросшую охотничью тропу, по которой шли Вова с папой, перерезала широкая и прямая, как улица, просека. Эта просека называется— профиль. Здесь когда-то прошли топографы, сейсмики, геологи. С ними был и папа. Он помогал прокладывать эти широкие дороги в глухой и неприступной тайге.

Просека спускалась к таежной речке. Речка уже была белой: первые морозы заковали ее в ледяной панцирь, и снег прикрыл серебряной шубой. Лишь на каменистом перекате чернела, играя, вода. Она здесь была живой, звонкой и, казалось, приветствовала охотников своим веселым журчаньем. У кромки льда следы.

5