Костёр 1975-01, страница 22

— Дед, рубать чего есть? — крикнул Огоньков откуда-то из другой комнаты.

— Суп я варил из пакета. А второе, Геня... Сходи, дружок, за котлетами. И с вермишелью их отварной...

— Я суп твой греть поставлю, посмотрите здесь! — входная дверь захлопнулась.

Через две минуты Ольга пошла на кухню, к супу. Боже ты мой. Что это была за кухня. В жизни Ольга не видала столько посуды грязной. Вся мойка была завалена ею и весь столик. И на полу, на желтом линолеуме, сплошь пятна — черные, серые, бурые, какие-то зеленые, словно это не пол, а географическая карта.

Она вернулась к старику, и видно, на физиономии у нее было что-то такое написано. Старик ботаники спросил — Ольга только покраснела. Ответить она не знала как и поэтому не решалась. И вдруг в голову пришли совсем простые слова:

— Можно я там... Я хочу помыть там немного.

Старик ботаники смотрел на нее одну секунду. Потом глаза отвел. И, честное слово, Ольга не ошиблась: он покраснел! Покраснел и сказал;

— Спасибо тебе большое, милая. Мы ведь с Генькой одни. Да вот я еще, видишь...

Ольга нашла старую, сухую, аж запылившуюся мочалку для мытья посуды и кусок мыла. Началась работа. Ольга очень хорошо знала ее. Сперва посуды кажется такая гора, такие джунгли! А потом глядишь... уже надо думать, куда бы тарелки чистые ставить. Глаза боятся, руки делают! Так мама любит говорить.

У них под праздники всегда гостей бывает — ого-го!.. А значит, и посуды потом целые кучи. Но если взяться дружно...

Ольга думала об этом, еще о чем-то. А сама мыла да мыла. Мокрыми руками выключила закипевший суп. В общем потихоньку осваивалась здесь и приводила все в должный вид. Очистила столик, поставила три тарелки, рядом положила три ложки, три вилки.

— Что-то и грохота никакого не слышно, —