Костёр 1976-03, страница 55

— Вы уже заплатили нам тем, что зашли к нам. Мы давно не видели людей с материка.

Пока наши матросы во главе с сержантом Фризоном и чиновником Паради собирали в окрестностях поселка фрукты, я бродил по острову, любовался природой.

Правду писал о Маркизах известный ученый Тур Хейердал: «Если рай существует, то здесь для него самое подходящее место». Тут звенит ручей, там шумит речка, а там, дробясь и сверкая на солнце, гремит водопад. В воздухе горьковатый привкус моря, запах сочной листвы, цветов, перезрелых цитрусов. Стоял январь — месяц созревания третьего урожая. Я шел обрывистым берегом моря, и ноги мои тонули в гниющих апельсинах. Убирать их некому. Да и незачем. Кому они нужны? Раз в месяц с Таити приходит торговая шхуна.

Однако на Таити фруктов и своих довольно, поэтому население Маркизского архипелага живет, в основном, за счет копры — высушенной мякоти кокосовых орехов, из которой потом выжимают кокосовое масло. Но все маслобойни находятся на Таити. На Маркизах вообще нет никаких промышленных предприятий. Правда, кроме заготовки копры, местные жители занимаются еще рыбным промыслом и ловлей жемчуга, но рыбу промышляют только для себя, а жемчуг никакой особой прибыли не дает. В здешних водах его слишком мало и за жемчужницами охотятся не профессиональные водолазы, а просто ныряльщики-любители.

Я смотрел на чудесную природу Нукухивы и думал о мар-кизанцах, о могучем стотысячном племени, которое так быстро исчезло с лица земли. Еще живы посаженные ими, но уже одичавшие сады, еще стоят в кущах буйной зелени их полусгнившие хижины, еще высятся над черными пропастями их неприступные каменные крепости, а сами они исчезли.

В начале прошлого века на Маркизском архипелаге жил

один из самых могущественных и наиболее развитых народов Полинезии. Никто на тихоокеанских островах не сопротивлялся так нашествию европейцев, как маркизанцы.

Дольше всех держались племена, населявшие остров Фату-Хива.

Впервые с европейцами фату-хивцы столкнулись в 1595 году, в день открытия Маркизского архипелага. У Фату-Хивы стали на якорь три корабля испанского конкистадора Менданьи. Потрясенные зрелищем невиданных кораблей, островитяне вышли на своих каноэ приветствовать гостей. В руках они держали кисти бананов и другие тропические плоды, — показывая, что идут с мирными намерениями. Испанцы пригласили их на корабли, отобрали подарки и тут же шесть человек убили — продемонстрировали силу огнестрельного оружия.

Потом, уже в восемнадцатом веке, на Фату-Хиву зачастили английские и американские китобои. Они никогда не убивали, но, угрожая громом пушек, требовали свиней, фруктов, жемчуга.

Взяв дань, китобои уходили, а на острове вспыхивали эпидемии. Ни один визит европейцев не приносил островитянам ничего, кроме жертв. В конце концов фатухивцы поняли, что с чужестранцами лучше не связываться. Покинув легко доступные прибрежные районы, они переселились в высокогорные каменные крепости и никого туда не допускали. Завладеть их бастионами, которые были построены по всем правилам оборонительного искусства, французы не могли очень долго. Они пытались было укрепиться на побережье, но всякий раз, когда гарнизон европейцев высаживался на остров, среди солдат скоро начиналась паника.

Неуловимые фатухивцы, казалось, сидели за каждым кустом. Стоило солдату зазеваться, и он тотчас попадал в руки островитян.

Только после длительной войны, которая продолжалась

несколько десятилетий, французам удалось захватить восемь из девяти островов архипелага. Это им удалось после того, когда острова стало некому защищать. Стотысячный народ погиб почти полностью. Французам оставалось только объявить опустевшие острова своей собственностью.

Фатухивцы были удивительным народом. Светлокожие, как мало кто в Полинезии, с правильными чертами лица, они были отважные воины и великолепные мореходы, чьи катамараны делали набеги на самые дальние острова Полинезии. Они строили грандиозные сооружения из камня и славились умением высекать в скалах величественные скульптуры. Занимались земледелием, морскими промыслами, любили песни, пляски и в общем были незлобивы. Но все это не мешало им слыть страшными людоедами. Именно слыть.

«Нет сомнения в том, — писал Миклухо-Маклай, — что спасению папуасов от полного истребления в значительной мере способствовала выдумка европейцев о якобы населяющих Новую Гвинею страшных людоедах. Да, представьте себе, у них хватило сообразительности не развеивать ужасные мифы, а сочинять о себе еще более неприглядные небылицы, от которых у легковерных европейцев холодела кровь».

Не меньший ужас на европейцев наводила и Фату-Хива.

Но теперь все в прошлом, все было когда-то. Как и на других Маркизских островах, на Фату-Хиве сейчас живет всего несколько десятков метисов. Рыбаки и сборщики копры.

Перед нашим отплытием из Тайохайе я был в гостях у администратора архипелага. Мы говорили о прошлом, настоящем и будущем Маркизских островов. Я запомнил его слова:

— Маркизы — умирающий рай. Здесь можно жить, но для этого нужны люди, а людей нет.

Без человека все умирает, даже острова вечной весны.