Костёр 1977-03, страница 41

— Ну и дорога, — ворчал Олег Иванович,— плывешь, плывешь, а ей все конца нет. И дернуло же меня на старости лет!

Двадцать пять зимовщиков направлялось на станцию Изумруд. Были среди них и бывалые полярники, и новички. Люди совсем молодые и ровесники Олегу Ивановичу. Были говоруны и молчальники. Высокие и малорослые... На корабле жили дружно. Часто ходили друг к другу в гости, и все как один занимались утренней гимнастикой на кормовой палубе.

Дня за три до подхода к станции полярники упаковали вещи и принялись писать письма на родину. Они знали, что только через год за ними придет корабль, и поэтому писали очень длинные письма — на десяти, а то и на двадцати страницах.' Они как бы хотели обо всем написать заранее, потому что зимой послать письмо из Антарктиды нельзя, а в радиограмме много не скажешь.

Анджей писал невесте Ядвиге в Варшаву, а Олег Иванович внуку Мите и жене Варваре Петровне.

В Антарктиде был полярный день. Огромное золоченое солнце ни на минуту не уходило с неба. По льдинам бродили пингвины и долгим взглядом провожали корабль, плывущий на юг. В полыньях и разводьях плескались киты и тюлени. Над мачтами вились снежные буревестники.

Солнечным декабрьским вечером на судне раздался крик:

— Берег!.. Берег!..

Олег Иванович и Анджей выскочили из каюты.

Прямо по курсу корабля белел покатый берег и незаметно сливался с небом вдали. На берегу теснилось десятка полтора домиков, торчали тонюсенькие мачты радиоантенн.

— Внимание! — объявил по судовой радиотрансляции капитан. — Полярная станция Изумруд. Подготовиться к выгрузке!

В медицинском домике было три комнаты. В двух размещалась амбулатория и лазарет, а в третьей — самой маленькой — поселились Анджей и Олег Иванович. Единственное окно их комнаты глядело на юг, на дальние вершины снежных сопок. С юга, из глубины Антарктиды, дули частые ветры, взметая за окном снег. Ветры то потихоньку скреблись в стены домика, то грохотали, то наваливались с такой силой, что домик вздрагивал и казалось, вот-вот развалится.

Стены и потолок в амбулатории и лазарете, как и положено в медицинских помещениях, были покрашены белой краской, а жилую комнату строители почему-то выкрасили в зеленый цвет.

Зеленые стены жилой комнаты были не по душе ни Анджею, ни Олегу Ивановичу. Олег Иванович повесил над своей кроватью огромную карту мира, а Анджей всю стенку заклеил фотографиями своей невесты Ядвиги. Сто красивых Ядвигиных глаз смотрели со стены на Анджея, а заодно и на Олега Ивановича.

РАДИОГРАММА

Жизнь на полярной станции текла неторопливо и размеренно. У каждого были свои дела.

После завтрака Анджей, захватив ледовой бур, отправлялся на припай. За спиной в рюкзаке позванивали металлические батометры— приборы, которые он опускал на стальном тросике под лед. У самого крайнего домика, почти на выходе из поселка его поджидал гидролог Борис Викторович. Вдвоем они взваливали на саночки ручную лебедку и по отлогому берегу спускались на припай.

На припае они сверлили полутораметровый лед, устанавливали над лункой лебедку и опускали в море батометры. Приборы приносили им пробы с разных глубин.

Гидролог изучал соленость моря, температуру и химический состав воды, а Анджей — микроорганизмы, живущие подо льдом.

Дома в термостате он выращивал колонии микробов и подолгу разглядывал их под микроскопом. В плоских стеклянных баночках — чашках Петри — разросшиеся колонии напоминали лепестки цветов — красных, оранжевых, белых.

Метеоролог Коля Косенко следил за погодой. Через каждые четыре часа он отправлялся на метеоплощадку, расположенную в двухстах

метрах от станции. Чуткие приборы сообщали метеорологу о влажности и температуре воздуха, о скорости ветра и атмосферном давлении. Метеоданные передавались по радио на самую крупную полярную станцию в Антарктиде — Молодежную, где инженеры-синоптики обрабатывали их и составляли подробные карты, предсказывающие погоду для всего Южного полушария.

На окраине поселка, не замолкая ни на минуту, стучала дизельная электростанция. Здесь, меняясь через каждые восемь часов, несли вахту механики.

На камбузе — так моряки и полярники называют кухню — хозяйничал Михал Михалыч, готовил зимовщикам пищу. Во время работы он любил разговаривать вслух с кастрюлями и сковородками, пел для них арии из опер и декламировал стихи.

— О вы, надменные потомки! — восклицал он, обращаясь к кастрюлям, булькающим на плите.

Магнитологи изучали магнитные колебания земли и полярные сияния. Гляциологи исследовали льды.

У каждого были свои дела, и только Олег Иванович маялся от безделья. С появлением

37