Костёр 1977-11, страница 45

И вот он уже ближе, можно различить белые надстройки — многоэтажный дом на палубе.

Пароход медленно приблизился к берегу, и уже без бинокля йоо увидел, как в воду ушел большой якорь. И еще заметил он на носу маленьких человечков.

Начинало темнеть. На пароходе зажглись огни, и вдруг до слуха йоо донеслась музыка. Кто-то играл на пианино, и ясные, чистые звуки доносились до берега, смешиваясь со звонким плеском морских волн.

Глаза уже слипались, а йоо все не уходил с берега, слушая чудную музыку корабля.

Его поднял отец и понес домой, и йоо казалось, что он сам стал большим пароходом или парусным вельботом — это на своих крыльях несла его музыка.

Пароход стоял три дня и три ночи.

И каждый раз, когда на море опускался короткий летний сумрак, на корабле зажигались огни и оттуда звучала музыка.

йоо уединялся на берегу, чуть в стороне от угольной кучи, и слушал.

Слушал и мечтал о том времени, когда отец возьмет его на морскую охоту, о том, как он сядет вот на такой сверкающий огнями большой пароход и отправится к стыку неба и моря, и рукой дотронется до горячей звезды... А потом поедет в далекую Москву. Он пойдет на Красную площадь, к Мавзолею Ленина, который он видел на картинках в учебниках.

И только отсюда он пойдет дальше, туда, где знающие люди научат его всему тому, что знают сами.

Однажды утром, спустившись на берег, йоо не увидел парохода. Он ушел ночью, и от этого море . казалось ужасно пустынным. Охотники снаряжали вельботы, торопились на промысел.

Подняв белые паруса, похожие на крылья огромных чаек, вельботы уходили к стыку моря и неба, и, глядя на них, йоо слышал чудесную музыку, которую оставил ему на память сверкающий огнями пароход.

9 мая 1945 года

Уже развевалось над рейхстагом Знамя Победы.

Уже сдались на милость победителям остатки фашистских войск в Берлине.

Все знали, что этот день близок, совсем рядом.

Весна была солнечная, яркая. Пробилась молодая травка, распустились первые цветы.

В минуты затишья советские солдаты брали в руки мягкую теплую землю и вспоминались им родные деревни, пашни, леса, дети да жены.

Только не у всех были теперь дети и жены, родные дома.

Фашистские орды страшным огненным смерчем прошлись по нашей земле. Погибли миллионы мужчин, женщин, детей.

Где-нибудь за Уралом, в глубоком советском тылу, куда не долетали вражеские самолеты, учительница просила класс:

— Встаньте те, у кого отцы воюют на фронте.

И вставала половина класса.

— ▲ теперь, — просила учительница, — у кого отцы на фронте геройски погибли.

И, опустив головы, вставала другая половина класса.

— Скоро, очень скоро мы победим, — говорила учительница.

В победе были уверены все.

В самые страшные, черные дни, когда фашистские солдаты разрушали наши города, грабили нашу землю, советские люди говорили о победе.

Фашистские офицеры вешали в подмосковной деревне истерзанную девушку-парти-занку, но она, растянув руками

петлю, говорила о победе.

В концентрационном лагере погибал советский воин, поэт, но перед смертью он писал стихи о победе.

Мальчишки стояли у станков по 12 часов и писали на снарядах, которые они делали: «Мы победим».

И наступила весна. В эту весну фашистские танки уже не терзали советскую землю.

В эту весну советские воины освобождали от рабства народы Европы.

День, о котором мечтали, за который боролись, был близок, совсем рядом. И, наконец, он настал.

Вечером 8 мая в пригороде Берлина, в местечке Карлс-хорст, когда-то бравые, а теперь понурые гитлеровские генералы подписали Акт о капитуляции всей фашистской Германии.

А рано утром 9 мая сообщило о Победе советское радио.

И во всем мире люди вышли на улицы. Они смеялись, вытирали радостные слезы и, совсем незнакомые друг другу, обнимались, как близкие родственники. В эти часы все города нашей страны были одинаковы. Потому что на улицы наших городов и сел пришел Праздник Победы.

43