Костёр 1980-06, страница 9
прыгать с деревьев и скал. Он учил их находить съедобные ягоды и коренья, ловить в ручьях рыбу и делать силки для птиц, потому что все это могло пригодиться спартанцу в походах. Ночью Тилон спал, зарывшись в прошлогодних листьях. Плащ остался в лагере, но закаленное тело не страдало от холода. Проснувшись на рассвете, он растирал тело росистой травой до тех пор, пока кожа не становилась красной. Тепло разливалось по всему телу, и возвращалась бодрость. Конечно, он мог развести костер—Акрисий научил их и этому, но Тилон не рисковал, зная, как далеко в горах виден отблеск костра. На третий день ближе к вечеру он уловил запах дыма и понял, что где-то неподалеку находится человеческое жилье. Теперь нужно было быть особенно внимательным. Поэтому он взобрался на раскидистую корявую сосну, которая возвышалась над можжевеловым лесом, и, оглядевшись, увидел едва заметную струйку дыма. «Наверное, здесь живут пастухи», — подумал Тилон и невольно проглотил слюну. Только теперь он понял, как ему хочется съесть кусок горячего мяса. «У них есть сыр, большие круглые головки белого козьего сыра,—думал он, спускаясь на землю. — И жесткие лепешки. И парное пахучее козье молоко...» В агеле их никогда не кормили досыта. Часто весь обед состоял из куска сыра и лепешки. Еду добывали воровством. Одни уходили трясти сады, другие крутились возле сисситий*, чтобы хитро стью стащить с общественного стола кусок вяленого или вареного мяса, лепешку, фрукты... Попавшегося тут же били плетью. Воровать не запрещалось, запрещалось попадаться. Головка сыра и несколько лепешек могли на несколько дней избавить его от забот. «Ночью, — подумал он, пробираясь вдоль опушки, — я проберусь в амбар...» Амбар стоял возле небольшой хижины. Дом, слава Гермесу, не был огорожен. Загон для коз пока был пуст. Тилон залег под густое и раскидистое можжевеловое дерево и стал ждать. Летящая под гору колесница Гелиоса уже достигла верхушек деревьев, когда Тилон увидел-девушку в коротком хитоне. Рядом с ней, радостно повизгивая, крутилась огромная лохматая собака и, если бы не сильный запах можжевеловой хвои, пес непременно бы учуял человека. Тилон подумал об этом и еще о том, что ему не следует ждать ночи, надо действовать сейчас, пока девушка с собакой собирают пасущихся на склоне горы коз. «Кажется, пора», — подумал он и, прячась за деревьями, стал приближаться к сараю. Кто-то ведь должен был остаться ' в доме. Тилон не сомневался, что это так, но его уже ничто не останавливало. В десяти шагах от него лежали пахучие головки сыра и сухие лепешки, которые стоило только побрызгать водой, как они становились мягкими. Он представил себе, как отломит кусок сыра, завернет его в мягкую лепешку и будет есть, растягивая удовольствие. Молнией преодолев пустое пространство, он оказался за сараем. Оставалось совсем немного — обогнуть сарай и незаметно проскользнуть в дверь, когда чуткое ухо уловило голос. Тилон замер и прислушался. «Вот он, смотри, Феогнет, победитель в Олимпии, мальчик, столь же прекрасный на вид, как и искусный в борьбе...» — донеслось до него. Голос, читающий стихи, был глух, но Тилон разбирал каждое слово. Божественный гекзаметр — язык поэтов. Почему он звучал в горах, на пороге бедной хижины? Ведь редкий из спартанцев знал стихи поэтов, илоты не знали и знать не могли — они были неграмотны. В гимнасии Тилона учили грамоте, и он мог читать и писать, как и все другие в агеле, но и только. Так кто же мог читать стихи?.. Неслышно ступая, Тилон обогнул сарай и, прижимаясь к серой каменной стене, выглянул. Он увидел лежанку, на которой, укрывшись пасту-шечьим плащом, лежал старик. — Послушай, юноша... Тилон вздрогнул — старик, несомненно, обращался к нему. — Не прячься, — проговорил старик. — Верно, тебя привели в мой дом жажда и голод, выходи, и я накормлю тебя. Тилон пересек двор и остановился перед стариком. Синие, совсем еще молодые глаза смотрели « 1 j *Сисситии — общественные обеды. В Спарте каждая семья обязана была сдавать продукты. Обедали только общинами. 7 |
