Костёр 1980-11, страница 14

Ляпкина можно было толкать сколько угодно — он никогда не давал сдачи.

— И не стыдно? — спросила Зинка.

— Да я же по-дружески, — забормотал первый брат. — Шутя, любя...

— И я тебя по-дружески, — сказал Василий и толкнул обидчика. Тот тоже шлепнулся в лужу.

Братья ушли. Василий всегда защищал Ляпкина, потому что был справедливый, хоть и второгодник. Он вообще всех защищал, и от этого с его физиономии не сходили лиловые синяки.

Братья удалились, а к островку подошел Игорь Иванов, староста пятого «б». У него всегда было такое лицо, будто он вот-вот скажет: «Ага, а я что-то знаю!»

— Тебе понравилось кино, Игорь? — спросила Зинка.

— Сказки для детей,—отрезал Игорь. — Я уже вышел из того возраста.

И уплыл. У Игоря всегда было собственное мнение.

Ляпкин сказал:

— А я знаю продолжение.

— Какое еще продолжение? — пробурчал Ва-

О

силии. — Брось врать, а то уши надеру.

— «Человека-амфибию» написал писатель Беляев. Этот фильм сняли по первой книге. Но есть и вторая книга, продолжение. Называется «Туманный остров Надежды». К нам дядя из Москвы приезжал, давал читать. Достать ее невозможно, страшная редкость.

— Ну давай, — приказал Василий. — Только побыстрей, домой надо.

— Пошли на стройку, — предложил Ляпкин.— Найдем укромное местечко и я расскажу.

На окраине строили первый в поселке трехэтажный дом. Пока стояли одни стены и в комнатах вольно бродил ветер. Нашли комнатушку, где меньше дуло. Василий умостился на обрывке газеты, Зинка на ведре из-под раствора, а Ляпкин на какой-то мокрой доске. Было холодно и неуютно.

-- Я давно эту книжку читал,— кин, — и многое забыл. Но главное помню.

Давай главное, — Зинка дернула Ляпкина рукав. — Встретятся Ихтиандр с Гуттиэре

М.1И ИРТ ?

начал Ляп-

— Значит, дело было так. После того, как они расстались, Гуттиэре сказала — я должна его найти. Шесть лет она искала Ихтиандра. Ходила по разным городам в нищенской одежде, чтобы не узнали, и искала. Один раз она сидела возле моря, на скале. Было холодно очень, сидит и плачет. А сзади Ихтиандр подходит. И говорит ей: что ты здесь делаешь в такое позднее время? Может, тебе негде жить или у тебя нету денег? А она, как услышала его голос, прямо задрожала от радости, а повернуться боится. Думает: а вдруг не он? Повернулась, вскрикнула. Ну, он ее обнял, поцеловал, а она говорит: «Я уже три дня ничего не ела, кроме корочки хлеба...»

Зинка подозрительно шмыгнула носом. Василий молчал.

В ляпкинсковд рассказе были еще драки и погони, коварство Зуриты, находчивость Ихтиандра и верность Гуттиэре. Люди помогала влюбленным, спасали их от верной гибели, давали пищу и кров. Отец Ихтиандра сделал сыну новую операцию, и тот снова мог жить и в воде и на суше.

— Ихтиандр сказал —люди должны жить по-справедливости. Мы сделаем их счастливыми. Они стали добывать жемчуг и отдавать бедным рыбакам. Бесплатно. Конечно, министры забили тревогу. Как это так —кроме них, еще кто-то будет богатый! И стали ловить Ихтиандра. И в

о

t t I

один прекрасный момент их поимали и посадили в неприступную крепость...

Трое в комнатушке сидели, прижавшись друг к другу, и не видели темной, сырой комнаты, пахнувшей битым кирпичом. Они были там, где Ихтиандр и Гуттиэре сражались за справедливость...

— И все, конец? — спросил Василий.

— Нет, есть еще продолжение, третья книга. Но я ее не читал, и не видел даже.

Они вышли из дома, перепрыгивая кучи мусора и щебенки.

Распогодилось. Ветер разогнал тучи, вылезло солнце, и над поселком повисла цветная подкова — радуга.

— Ляпа, достань книжку, — сказал Василий.— Если достанешь, хоть на один вечер, я тебе отдам свои коньки. На месяц.

Ляпкин вздрогнул. У одного Василия были такие замечательные коньки—длинные, блестящие, на ботинках с металлическими заклепками. Все поселковые дохли от зависти, когда он появлялся на катке.

— Не знаю, Василий, — пробормотал Ляпкин. — Я попробую, но вряд ли получится...

— А мне дашь, если найдешь? —Зинка жалобно посмотрела в глаза Ляпкину. — Хоть на несколько часиков, а? Я быстро читаю. А я тебе отдам свой аквариум. Он без рыбок, и течет немножко, но починить можно.

— Да я и так дам, Зинка, — Ляпкин покраснел.

Когда Зинка шла домой, она думала: «Почему интересные истории заканчиваются как раз в тот момент, когда начинается самое главное? Вот и сейчас — живи и мучайся. Убежали они из тюрьмы или нет?»

Скоро о второй книге «.Человека-амфибии» уз