Костёр 1983-10, страница 24

ленными толстыми рожицами. Они витали в розовых облаках и в кого-то целились из своих луков.

— Продать надо... Ты не знаешь, как это делается? — спросил Шведов.

Как продают фарфоровые чашки я, конечно, не знал. Мы решили пойти на базар, может быть, получится...

По дороге я старался не думать о том, что мы будем делать на базаре, но мысли все вертелись вокруг одного и того же: прилавок, на нем чашка, и мы со Шведовым за этим позорным прилавком.

— Вообще-то фарфор поповский. Антиквариат...— почему-то шепотом сказал Шведов после долгого молчания и покраснел.

— Тебе за это сильно влетит? — спросил я, чувствуя, что тоже зачем-то краснею.

— Не знаю... — пожал плечами Шведов.— Мне ее бабушка на прошлый день рождения подарила. Она уже распределила, кому что в наследство оставит. Мне чайный сервиз, сестре — столовый, отцу с мамой... Но раз уже подарила, значит, чашка моя? Правда?..

Я не знал, что и ответить. У моей бабушки в деревне не было сервизов, и фарфоровых чашек таких на дни рождения мне не дарили. Я промолчал.

— Но как-то плохо все равно... — снова заговорил Шведов, не глядя мне в глаза. — А?.. Отец говорил, что дареное не дарят. А мы продавать...

Мы прошли уже.по мосту через Оку и приближались к городскому базару.

— Нет! — остановился вдруг Шведов и впервые за все это время открыто взглянул мне в глаза. — Нельзя! Я лучше у отца эти пять рублей попрошу. Он даст... Спросит, зачем, скажу, что нужны. Он поймет...

Мы с облегчением повернули назад.

В воскресенье у нас был двойной праздник: во дворе включили фонтан, и отец дал Шведову пять рублей.

Серегу Крючкова это потрясло.

— Так прямо, за здорово живешь, пять рублей?!— спрашивал он Шведова который раз.— Ты ему говоришь, нужны, а он тебе что? А если б папаша твой решил, что на сигареты? Или еще чего?..

Шведов улыбался.

Фонтан включили в полдень. Многие взрослые спустились во двор поглядеть, другие смотрели с балконов. Милиционер Юдин с дворником с полчаса провозились в подвале, где находился под замком вентиль, отрегулировали напор и, щурясь от яркого по-летнему солнца, вышли, наконец, на улицу, чтобы порадоваться вместе со всеми.

Фонтан бил во все струи, наполнялась чаша, пенилась прозрачная вода и журчала, журчала. .И в этом веселом журчании было долгожданное лето, каникулы, цветы на клумбах и в ящиках на балконах, была синева неба, тепло солнца и предчувствие близкого счастья впереди.

Теперь надо было выкупать ракету. Всем хотелось запустить ее именно в этот праздничный день. Но сколько мы ни звонили в дверь Фелик-совой квартиры, никто не открывал.

Шведов в который раз пересчитывал деньги, а мы вспоминали, кто из нас последним видел Феликса. Оказалось, его не было даже на включении фонтана.

Мы погоняли мяч на футбольном поле, сходили посмотреть, как по Четвертой Курской, с воем и клубящимися облаками пыли проносятся красные машины на пожар, побрызгались водой из фонтана, привыкая к нему, ожившему теперь на целое лето, и не заметили наступления вечера.

Все уж как будто смирились с тем, что запуск ракеты придется отложить, как вдруг загорелся свет в окнах Феликсовой квартиры.

Относить деньги пошли мы со Шведовым.

Нам открыл отец и сказал, что Феликс еще вчера вечером уехал к бабушке на другой конец города и что вернется завтра утром.

Я подумал, что с ракетой снова задержка, но Шведов не растерялся.

— Он случайно ракету с. собой не увез? — торопливо, пока не закрыли перед нами дверь, спросил он.

— Да вон стоит, красавица, на письменном столе, — сказал отец.

— А топливо? — поинтересовался Шведов, ступая через порог и занимая плацдарм в передней. — Рентгеноснимки?

Я протиснулся в дверь вслед за ним.

— Вы что же, хотите без Феликса ракету запустить? — спросил отец. — Как-то не по-товарищески получается. Завтра Феликс вернется...

— Так, значит, рентгеноснимки он тоже оставил?— снова спросил Шведов.

— Зачем Феликсу брать к бабушке рентгеновские снимки?

— Тогда, пожалуйста, возьмите... — протянул Шведов деньги.—А нам ракету дайте. Мы с Феликсом на сегодня договаривались!

Отец включил свет в передней, развернул деньги, встряхнул на ладони мелочь и удивленно посмотрел на нас поверх очков.

— Это что? — спросил он, словно никогда денег в руках не держал.

— Здесь тринадцать рублей, — объяснил ему Шведов, как маленькому. — Остальные два Феликс сам обещал добавить.

— Феликс? То есть как добавить? Для чего эти деньги?! — уже повысил голос отец Феликса.

Мне захотелось поскорее уйти из этой передней, очутиться на улице.

— Ну, что вы в самом деле?! — объяснял Шведов.— Это за ракету! За работу токарю!..

— Какому токарю? — закричал отец. — Объясните же, наконец!..

И Шведов ему все объяснил. Потом, уже во дворе, он сказал мне, что ни за что бы не стал говорить, если бы все мы не были так настроены запустить ракету именно сегодня, что с самого начала он все понял и что, если по справедливости, так Феликсу и надо.

Выслушав Шведова, отец принес корпус ракеты

20