Костёр 1984-02, страница 6

ТУНДРЕ

А. ПИРОЖКОВ

Рисунки В. Толкова

Наверное, самое тяжелое время в тундре — дождь. Старик Ноготысый выглянул из чума, долго щурился на далекие сопки.

— Однако, до утра мокро будет, — сказал он и забрался под оленье одеяло. Молодые пастухи говорили, что в дождливую погоду старый ненец может спать сутками, зато в ясные дни сутками дежурит в оленьем стаде. Прикорнет на минуту-другую, но тут же проснется, как только тяжелая трубка из норвежского фарфора вывалится изо рта в подол малицы.

Я завидую Ноготысыю, что он может спать с утра до вечера. Я же давно выспался и те

4

перь маюсь в чуме без дела — пялюсь в прорезь брезента на дождь, пытаюсь невпопад помогать хозяйке готовить обед. В такие минуты особенно чувствуешь свою праздность и неумелость. Это тем более угнетает, что никто из ненцев не сидит сложа руки. Даже во время кочевок, в короткие минуты привалов; пастух достанет из-за пазухи, скажем, кусочек лосиного рога и начнет потихоньку скоблить ножичком. Когда придем к новому стойбищу, глядишь, в ладонях у него уже обрисовывается рукоять ножа или костяное кольцо для упряжи, или симпатичная такая лопаточка. Насади ее на палку — и очень хорошая выйдет

выбивалка: в зимнюю пору выколачивать снежную пыль из малицы.

Мне даже кажется иногда, что ненцы ждут не дождутся дождичка, чтобы без помех завершить начатое дело. Для девчонок ненастье — время рукоделья. Сидят полукругом, сшивают кусочки камуса оленьей жилой, выстригают из цветного сукна замысловатые полосочки, чтобы затем вставить их в праздничную паницу. У одной дело что-то на месте стоит — все хихикает да перешептывается. Старая ненка взяла белое куропачье крылышко, что служит щеткой-сметкой, и, улучив момент, шлепает хохотушку по губам: