Костёр 1985-04, страница 27

ГЛАВЫ ИЗ ПОВЕСТИ*

Вл. СМИРНОВ-ДЕНИСОВ Рисунки А. Борисенко

Много знает старая Корениха. Часто рассказывает она Тереше о своем крае: о прошлом., об окрестных жителях, о дальних поездках на север, на Соловки, говорит об охоте...

Часто звала Корениха Терешу пойти с ней по грибы или на рыбалку. Зная, что больше всего ему нравятся ее рассказы, она как бы ненароком обещала:

— Может, чего по дороге и расскажу, и польза будет: сущику рыбного заготовим, грибов тоже насушим, зимой угостить чем будет. Может, и дружки твои на рождество подъедут. Петька твой, мелкота ли со школы, на грибнички, на рыбнич-ки...

Не все ее слова были понятны. В Заонежье много слов местных. Она каждый раз и толкует новое слово:

— Ушкаек — это плот,— поясняет Корениха, когда идут они в первый раз к темному лесному озеру. — Средняя лесина велика, выдолблена вроде корыта, чтоб рыбу в него кидать; с боков корыта — лесины пришиты для остойчивости, чтоб в воду не пасть...

— Катамаран?— говорит Тереша.

— Не знаю я твоих катамаранов,— усмехается она и, подумав, спрашивает:— А что это, мараны?

Обстоятельно рассказывает он старухе об удивительных лодках, но она сомневается:

— Врешь ты, Тереша. Что про индейцев, то я слыхала, а вот про катамараны — не знаю...— Она хмурится и смотрит на него недоверчиво. Видит Тереша, что хочет старуха узнать о незнакомых землях, но он пожимает плечами и молчит: не веришь — твое дело. Он свое сказал. Тогда она спрашивает:

— А какая рыба у них там? Есть ли окуни?

— Таких, как у нас, нет...

— Так я и думала,— ухмыляется Корениха,— а лодки свои они с наших могли взять, так ли?

— Может быть,— соглашается, и старуха довольна, что теперь ей все ясно.

Нередко ходили они к озеру Рыбное. Если смотреть на него с горы, притаилось озеро в колодце корабельных великих сосен и лиственниц. То ли людям больше по душе раздолье Онего, а мрачность темного озера пугает, только обходят зао-нежцы его стороной, редко появляется человек на его берегу. А из пришлых не всякий его и оты-

Окончание. Начало см. в № 3, 1985 г.

щет. Считают его дурным, неверным. В самый сильный ветер и непогодь не колыхнется, стеклян-но гладка озерная вода; редки на нем острова.

Говорили, Рыбное озеро было в прежние времена бездонно глубоким и вода прозрачнее росы. Пришли первые люди. Искупались. Подняли волны. Не понравилось воде, превратилась она в водяные столбы у берегов, а дно словно в глубокую пропасть-воронку оборвалось в самую глубь земли. Пропали с ним и люди.

А глубоко и теперь озеро Рыбное. С южной стороны затягивается оно неспешно густой тиною, туда же наносит сосновой хвои и листвы с прибрежных деревьев. С годами илистый верхний слой бременеет под тяжестью своей и, в один прекрасный день, оборвав прибрежную спайку, камнем проваливается на подлинное дно. То первое, ложное дно и породило легенду, такую правдоподобную и трагическую.

Часто бывали они с Коренихой и на Дурном озере, тихонько сидели в ушкаеках, таская окуней и больших желтых, прозрачных в солнечных лучах карасей, переговаривались о житье-бытье.

Ночь, лишь слегка потемнёвшая, светлела, брезжил скорый северный рассвет, и края озера-колодца выцвечивались оранжевым светом, остекленевшая его вода наливалась палевыми полосами.

И так памятно это далекое утро, когда разбудила Терешу на самом рассвете Корениха:

— Погляди — солнце играет!

Он смотрит на макушки темных донизу сосен: сверху из неведомой дали восходит, втекая в озеро, огромное, яркое, всеобъятное пламя. Оно расплывается, шевелит теплом деревья, раздувается точно огненный пылающий шар.

...А вечером в Гуслино тихо, темно по-осенне-му, но не холодно. Комаров у избы нет давно. На краю, у лесника Фрола в доме, огни. Звезды мерцают над низко бегущими облаками. Земля кажется пустынной...

— Расскажите, бабушка...

— О чем, Тереша?

— О следках, что на острове.

Хмурится Корениха: нет, об этом ни слова.

— Спроси у Силантия.

И снова ребята к Силантию пришли, они бродили по избе, разглядывали разложенные на лавках и полках кованые топоры с круглыми лезвиями, наподобие секир, там же были и ружья, похожие больше на стволы старинных пушек, но с прикладами. Больше же всего они удивились, когда увидели в углу какое-то странное орудие: к палке был привязан кожаными ремешками остро заточенный камень. Друзья переглянулись.

— Неужели древний?— прошептал Тереша.

— Похоже,— тихо сказал Петька, но дядя Силантий, оказалось, услышал их шепот.

— Этот каменный топор привез с острова старик Денисов,— Силантий хитро улыбнулся.— Когда я мальцом бегал, приезжал в Гуслино один чудак-ученый. По берегам бродил, картинки на скалах искал, срисовывал, нам всем пока-

22