Костёр 1986-06-07, страница 18

говорит, мальчики должны придти. Только вы не очень-то стучите, приболела она. Совсем никудышное сердчишко стало. Вчерась-то я ей скорую вызывала. Ну а сегодня, вроде, и получше.

Марья Алексеевна полулежала на диване, укрывшись пледом. В комнате резко пахло валокордином.

— Заходите, мои дорогие, не стесняйтесь,—

слабым, но радостным голосом произнесла она.— Старухи вечно болеют. Это ничего, не обращайте внимания. Да я сейчас встану. Это все Елизавета Васильевна меня укладывает. Прямо деспот какой-то.

— Нет, нет, что вы, лежите,— сказал Коля.— Вам нужен покой.

— Ах, голубчик, как раз покой-то мне и не нужен. У' меня его за последние годы было предостаточно. Пока человек беспокоится, он и живет. Вот пирог я для вас не испекла — это плохо. Наобещала, старая развалина, и не сделала. Конечно, я бы могла попросить Елизавету Васильевну. Но, скажу вам между нами, она совершенно не умеет печь пироги. Вообще-то она очень славная, но вот не умеет. Что поделаешь! У нее вечно подгорает низ.

— Да вы не расстраивайтесь, Марья Алексеевна,— сказал Саша.— Это не страшно. Вы в следующий раз испечете.

— Да, да, уж в следующий раз непременно! У меня и мука есть, и капуста. Вы знаете, мальчики, в одной старой поваренной книге я читала,

что мужчины любят пирог с капустой даже больше, чем с мясом. Представляете! Надо бы найти эту книгу и дать вам посмотреть. В ней очень много забавного. Например, там пишут: «Раки любят вариться в кипящей воде»! Или, например... Ой, да что же это я разболталась. От радости совсем вас заговорила. Вы ведь с делом пришли.

— Может, в другой раз?— предложил Коля.— А то сейчас мы тут такой шум и грохот устроим.

— Что вы! Что вы!—

рушка.

замахала руками ста-Зачем же откладывать. Вы ведь готовились.— Она помолчала и тихо добавила:— И потом, в этой комнате так давно никто не пилил, не строгал и не стучал молотком, что для меня это будет лучшей музыкой.

Слой старых обоев и штукатурку сверло прошло моментально. Но дальше — ни в какую! Дрель отчаянно выла, Саша, закусив губу, изо

— старая стена и

всех сил давил на рукоятку — не думала сдаваться.

Может быть, лучше забить гвоздик?— наивно предложила Марья Алексеевна. Она очень переживала, что у ребят работа не заладилась.— У меня, кажется, был где-то большой гвоздь.

Друзья переглянулись и снисходительно улыбнулись.

— Да что. вы, Марья Алексеевна, какой тут гвоздь!— сказал Саша.— Победитовое сверло н е идет.

— Да, старый кирпич, это тебе не что-нибудь,— сказал Коля.— Крепче бетона. Ну-ка, Ляпа, доставай мой шлямбур.

И в ход пошел знаменитый пробойник «Мечта новосела». Каленый кирпич, полтора века назад обожженный в цехах фабриканта Селиванова, миллиметр за миллиметром сдавал позиции.

В комнату заглянула Елизавета Васильевна.

— Ого, кипит работа,— одобрительно сказала она.— Алексеевна, я на кухне чайник поставила. Попьете с ребятками. Только ты сама-то на кухню не бегай, пошли кого из мальчиков. А я за квартиру иду платить. И за тебя заодно уплачу.

— Постойте, Елизавета Васильевна! Деньги-то возьмите.

— Потом отдашь. Я третьего дня пенсию получила.

— Она очень хорошая,— сказала Марья Алексеевна, когда за соседкой закрылась дверь.— И всегда мне помогает, заботится. А ведь она старше меня — ей уже девятый десяток пошел.

Говорят, старики никому не нужны. Это неправда. Они нужны хотя бы друг другу. И, может быть, еще детям...

Не прошло и часа, как карниз ровно и прочно был укреплен над окном. Ребята сами чувствовали, что работа вышла на славу. И даже не пытались скрыть радость.

— Мертво висит,— сказал Саша.— Теперь на него не то что занавески, гири вешай — не упадет. Скорей разломается.

— Объявляем карниз торжественно открытым,— сказал Коля.— Ляпа, играй туш!

— Да погоди ты со своей тушью,— сказал Саша.— У меня идея.— Он взял с подоконника катушку белых ниток, протянул конец Коле и

16