Костёр 1986-06-07, страница 7

в терпеливом ожидании солнца дремали пенсионеры. Слабый ветерок трепал газеты в их узловатых, вечно зябнущих руках.

Коля и Саша бодро шагали по тротуару, и прохожие, завидя шарманку, висевшую на груди у Коли, невольно замедляли шаги, оборачивались и улыбались.

— Видал, как смотрят!— восторженно говорил Саша другу.— А представляешь, что во дворе будет?! Фурор!

Ребята миновали мост и вышли к станции метро. Здесь уже начинался старый город. Город, где дома стоят плотно прижавшись друг к другу, где в маленьких магазинах продавцы прямо на глазах у покупателей режут длинными, острыми ножами сыр и колбасу и где в подворотнях еще доживают свой век тяжелые, железные ворота, увитые чугунным литьем. Ворота эти время от времени красят черной краской, но уже никогда не запирают на ночь, как это бывало прежде.

Первый двор, в который зашли ребята, оказался неудачным. Здесь располагался подъезд гастронома. У стены громоздилась гора ящиков, а поперек двора стоял большой, крытый грузовик, из которого рабочие с шумом и перебранкой вынимали синие говяжьи туши. Следующий двор был неплох, но из полуоткрытого окна третьего этажа гремел чей-то магнитофон. Популярный певец горячо убеждал слушателей, что только дельтаплан поможет ему пережить личную драму. Конкурировать с дельтапланом друзья не собирались и потому, не раздумывая, пошли дальше.

— Отлично! Это то, что нам нужно,— сказал Саша, когда они вошли в третий двор. Это был тихий, замкнутый дворик с круглой железобетонной клумбой посередине. Во дворе было пусто, лишь вокруг клумбы на трехколесном велосипеде катался мальчишка лет пяти в цыплячьего цвета курточке.

— Давай, Колян, крути!— сказал Саша.

Коля повернул ручку, и старый двор, словно

нарочно созданный для таких концертов, ожил, загудел, встрепенулся и плавно закружил в такт музыке. Толстые, седые стены многократно отразили и усилили звуки, и они поплыли вверх, заглядывая в пыльные окна, будто надеясь увидеть старых знакомых.

Первым слушателем, естественно, оказался малыш-велосипедист. Он подъехал к Коле, с любопытством оглядел непонятный инструмент и даже попытался засунуть в шарманку палец. Потом из подворотни выскочила ватага мальчишек. Они тотчас окружили друзей. А еще через несколько минут, как и предполагал Саша, вокруг них образовалась уже довольно приличная толпа. Женщины с хозяйственными сумками, мужчины, студенты, пенсионеры и даже один слесарь-сан-техник с обрезком фанговой трубы на плече.

Среди слушателей ребята обратили внимание на маленькую, сухонькую старушку в широком пуховом платке, накинутом на плечи. Она, как и все, стояла, улыбалась, а потом вдруг украдкой вытерла платком глаза.

Саша оглядел публику и почувствовал, что пора обращаться к народу с речью. Он махнул

Коле, чтобы тот перестал играть, и голосом циркового иллюзиониста сказал:

Товарищи! Дело в том...

Но в чем состоит дело, Саша объяснить не успел. На плечо ему легла чья-то тяжелая рука. Он обернулся и увидел рядом с собой высокого,

смуглолицего парня с красной повязкой на рукаве.

— Прекрасно!— сказал парень.— Что-то новенькое. Концерт в стиле ретро. Откуда ж вы такие шустрые взялись, а? Ну-ка, пойдемте со мной.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы из толпы не вышла старушка. Та самая старушка в пуховом платке, что утирала глаза.

— Это ко мне, ко мне! Это мои гости! Пойдем-

- И

те, мальчики, пойдемте

легонько подтал

кивая ребят, она поспешно повела их к парадной. Дружинник с сомнением покачал головой, но промолчал. Люди еще немного поговорили, обсудив необычный концерт, и разошлись. Во дворе остался лишь мальчуган на трехколесном велосипеде, да его мама, спустившаяся на шум прямо в халате и в домашних шлепанцах.

— Мама! Я тоже так хочу!— закричал малыш.

Мать решительно утерла ему нос и сердито сказала:

Распустили вас, сопляков, дальше некуда!

То с гитарами по подворотням терлись, теперь шарманку притащили. С ума можно сойти!

5