Костёр 1987-08, страница 42

детскую борьбу так охотно включились взрослые? Неужели я так задевал их педагогический авторитет? Нет, не знаю... До сих пор не пойму...

Словом, везде плохо. Дома — крик и слезы, в школе — одергивания и двойки... Тупик! Стал болтаться на улице...

Чем занимались? Дайте вспомнить... Ничем... Ходили, стояли в подъездах, ходили в кино, говорили про фильмы... Нет, книг не читал...

В школьные кружки и секции меня и моих приятелей не тянуло. Неинтересно было. Любили ходить в кино, особенно на боевики и комедии. На некоторые по нескольку раз. А что? И время проходит и интересно.

В школу ходил. Перебивался с двойки на тройку. Некоторые преподаватели давно на меня рукой махнули — и, знаете, и мне и им спокойнее стало! Как говорится, статус мой определился.

Однажды я не один-два урока прогулял, а весь день! Ну, думаю, нагоняй в школе будет — ой-ой-ой! А ничего... Обошлось... Классная только спросила: «Где был?»

Я что-то придумал, она осталась довольна. Главное, чтобы правдоподобно было...

Вот я сейчас рассказываю и думаю: во всем-то у меня выходит школа виновата... Может, и не так все это. Обычное учреждение. Со своими правилами и законами. Глупый я был. Помните я о прогуле говорил? Правдоподобная ложь — и все мне сошло! Там ведь очень легко «изобразить»... Непонятно? Ну, как бы вам объяснить? Вот была у нас активистка... Нормальная девчонка — курить раньше пацанов стала, мальчики «фирменные» вокруг нее... Но «изобразить» могла: «Позорят честь класса!..» — и все такое прочее...

А мама очень за меня боялась. Все надеялась, что возьмусь за ум... Кстати, я тогда нормально себя вел. Не курил, не увлекался вином... Что? Сейчас? Покуриваю немного, а вот от спиртного пользы не вижу... Да, тогда у нас нормальная компания образовалась.

В школу не очень ходили, считалось «шиком» пройти на фильм «до шестнадцати», узнать слова новой песенки...

Так и жил до одного из ноябрьских дней. Праздник был. Родители сидели за столом со своими друзьями, в кино не попасть. Дождь, помню, моросил... Идем, смотрим — машина новой марки. Обступили, стали рассматривать... Брелок в виде чертика болтается. Кто-то говорит: «А ведь чертик-то этот на ключах висит!» Зачем? Почему он оставил машину открытой? Да еще ключи не унес!..

«Покатаемся?» — спросил кто-то... Что? Нет, не помню. Нас и в милиции об этом спрашивали: «Кто сказал первый?» А тот, кто это сказал, может, пошутил! Сели... Нам очень понравилось вот так развалиться в удобных креслах. Даже закурили. Володька говорит: «Поехали?» «Ты же не умеешь!» «Спорим!» Он сел на переднее сидение и стал заводить машину. Сначала она дернулась и тут же заглохла. Мы расхохотались. А потом он все-таки завел, и мы поехали... Потом нас задержали... Меня поставили на учет в детскую комнату милиции. Сейчас хожу туда, отмечаюсь.

Сегодня я бы такого не сделал... Зачем? Глупость. А тогда... Скучно было... А мать жалко. Плакала она очень. У отца на работе были неприятности...

Что вы все про книжки спрашиваете? Фантастику люблю... Что еще? Не помню. Некогда... В театры? Несколько лет были со школой в этом... Ну, там еще памятник такой высокий... Вот-вот — Пушкинский. Не понравилось. Кино — лучше. Потом мы еще в классе сочинение писали: «Что нам понравилось»... Я что-то сочинил. Сошло. Зачем им правда? Главное — чтобы как все...

После этого случая с машиной мне, как сказали учителя отцу,— остался один путь:

в ПТУ!

Генка с нашего двора притащил меня сюда в это училище на репетицию своей группы... Сижу я в зале, а на сцене над

рывается Генка. Рок! Слова — свои! Закончили они и спрашивают какого-то мужика в первом ряду... Он там сидел и слушал... Сейчас-то я знаю, что он преподает эстетику, а тогда: мужик и мужик... Обыкновенный такой... Галстук, рубашечка, прическа... Такие страшно не любят современную музыку. И верно! Он говорит Генке, что слова в их песне какие-то пустые, глупые. Учиться, говорит, нужно у народной песни... Генка тогда рукой махнул, и они во все свои децибелы грянули: «Ах вы сени мои, сени! Сени новые мои!..» Потом — «Барыню»... Ну, думаю, все! У нас бы в школе!! А мужик смеется. «Это — аргумент! — говорит.— Плясовая не нуждается в серьезном тексте!» Представляете?! «Только,— говорит,— вы не для дискотеки ведь собираетесь? Неужели вам сказать нечего?»

И стали они о чем-то спорить...

А я подумал: «Все! Костьми лягу — а поступлю именно сюда!»

Еле протянул этот год.

Другая жизнь. Другие интересы.

Учусь на оператора станков с ЧПУ. На занятиях у нас совсем по-другому. Если что-то не нравится — можешь сказать. Мы для мастера или педагога

37