Костёр 1987-09, страница 37
Год издания — 31-й газета Оформление Л. Московского из того, что хранился в неприкосновенном запасе... Керосин мог дать тепло и свет. Но моряки, верные приказу, сохраняли эти остатки горючего, держались. И вот однажды заработал радиотелеграф маяка. Точки, тире, точки... Революционное командование приказывало: «Использовать неприкосновенный запас горючего. Включить маяк...» «Зачем нужен маяк суровой зимой? Кому?» — говорили между собой смотрители маяка. «Приказ зажечь маяк — секретный...» — отстукивал свое радиотелеграф. Маячники сняли печать с бочки керосина и зажгли яркую лампу на верхушке маяка. Она светила на несколько километров. И вдруг с верхней площадки маяка маячники увидели этой темной ночью далекие огоньки кораблей. Один корабль, другой, третий. Много... Впереди шли ледоколы, за ними тянулись линкоры, миноносцы, подводные лодки... И только позднее служители маяка узнали, в чем было дело. Наш флот зимовал в Ревеле и Гельсингфорсе. Быстро наступившая зима закрыла ему выход в море. А к этим портам приближались германские войска и контрреволюционные части. Они могли захватить флот. И тогда Ленин дал приказ — вывести флот в Кронштадт. Чего бы это ни стоило, спасти корабли! Позднее этот легендарный поход назвали ледовым. И героическим. Корабли пробились в Кронштадт. А в помощь флоту в нужный момент и был зажжен Толбухин маяк. Не зря хранят порой неприкосновенный запас. Г. ГУСЕВ Толоухин маяк — недалеко от Ленинграда. Каждое судно, что уходит в плаванье, непременно этот маяк минует. Поставили маяк давно. Как только царь Петр I стал на берегах Невы строить город и на верфях делать корабли, чтобы плавать по Балтийскому морю, поставили этот маяк. Пройдешь Морской канал, минуешь Кронштадт, вот и он — Толбухин маяк, крепкая приземистая башня. Наверху— фонарь, где ночью должен гореть огонь, показывая путь кораблям, когда они подходят к Кронштадту. Но наш рассказ не о петровских временах... Шел восемнадцатый год. В России свершилась революция, и молодая республика была в кольце врагов. Время было трудное, голодное. Не было хлеба, не было топлива. На Толбухином маяке между тем был неприкосновенный запас керосина — несколько бочек. И жили на маяке несколько человек — маячники, смотрители маяка, да смена радиотелеграфистов. Была суровая зима, толстый лед сковал Балтику, и маяк зимой не работал. Ни одно судно, ни один военный корабль не проходил мимо... В комнатках маяка было холодно, маячники подобрали и сожгли почти все запасы дров и сейчас собирали по берегу сырой плавник. Плавник больше чадил. — Керосинчику бы плеснуть,— говорил один маячник. — На керосиновую лампу, и то осталось с полбидона...— говорил другой.— А ты — плеснуть... И не раз маячники хотели использовать хотя бы немного керосина — |
