Костёр 1987-09, страница 40

крупным планом, работу на промысле. Знаете, сколько я пленок в рейсе отщелкал? Весь экипаж раз по пять снял. И как рыбу шкерят, и на мостике, и в машине.Только за одним следил, чтобы не позировали. А когда рыбакам во время работы позировать? Сам я во вкус вошел. Ребята дельфина в сети поймали — в рубахе на мороз выскочил. А как рыбаки тянут сети на роликах! Волна рвет сети обратно, машина не справляется, а моряки руками — все же вытягивают эту сеть. А в ней 800—900 килограммов рыбы. Напряжение нечеловеческое. А азарт? Кто кого: ты волну или она тебя?

Вот в этом рейсе я и понял, что надо фотографировать людей, они здесь главное, а не какие-то там сверхъестественные закаты.

Снимал я в любую погоду, для меня не существовало несъемочной погоды, чем ожесточеннее шторм, тем лучше. Конечно, куда легче отснять в солнечный штиль. Нащелкаешь веселых моряков, улыбки, трал красивый с рыбой. На берегу и подумают: что им там не работать, вон какая красота. Только таких дней в море по пальцам можно посчитать. Вот я и хочу на фотографии передать тяжесть рыбацкого труда. Именно тяжесть.

Двадцать пять лет я ловил рыбу, снимал рыбаков и море. Сейчас на берегу. Работаю групповым механиком в Архангельском рыбакколхозсоюзе. Знаете, как я со своим судном расставался? Сделал ремонт, сдал. И вдруг почувствовал, как пусто и гулко стало на душе. Будто у меня нет дома. Вчера зашел на свой траулер, на котором восемь лет отходил. Сердце, верите, кровью обливалось. Я ведь каждый болтик там знаю. И вот мои товарищи идут в море, а я остаюсь. Никак не могу поверить, что берег теперь навсегда.

А фотографию я всегда буду любить. В негативах, которые с моря остались,— моя жизнь. Нет, без фотографии мне — как без моря.

В. СЕМАКОВ

Фото автора