Костёр 1987-10, страница 33

Ю. ВИНОГРАДОВ

БЫЛЬ

Рисунок О. Маркиной

Тихий районный городок Бежецк. Я — ученик шестого класса. Наш первый поход. Все взаправду: рюкзаки (солдатские вещмешки), маршрут — названия трех деревень, которые мы должны пройти, аккуратно выписанные на тетрадочном листочке.

Первый ночлег в чистом поле. Палаток всего три. И костер... И невесть откуда взявшийся дед. Я помню его с той минуты, как услышал полный искусственного энтузиазма голос пионервожатой: «Ведь вы и в гражданскую еще воевали! Расскажите! Ребята, давайте попросим дедушку рассказать...» Я незаметно отошел от костра, будто валежника набрать. Ушел к реке, посидел на берегу, походил по лугу. Вернулся обратно, когда все уже угомонились. У костра сидел дед и какой-то молодой парень. Я присел у палатки, бездумно глядя на огонь.

— Ты, дед, можно сказать, политическое мероприятие сорвал,— насмешливо сказал парень.— Соврал бы чего, если памяти нет. Ты вот, к примеру, хоть одного беляка видел?

— Дак из одной кружки почитай месяц с беляком чай пили.

— В плен попал?

— Мы, слышь, с одним казахом на спецзадание посланы были. Пакет везли. Потом узнали — накладные в пакете том были, на фураж... Ну, на сено, значит, для лошадей наших. Казах-то малый проворный был. С винтовкой ладил, как другой с ложкой. Коня любил и понятие в этом деле имел. А я к своему рыжему жеребцу... Чего там! Сердцем разговаривали друг с другом...

Так вот, идем мы, значит, на рысях с Желки-баем. Хорош «бай», думаю, весь зад в заплатах! Он поет что-то по-ихнему. Унылый все звук. За

грустил, наверное, товарищ мой. Вдруг, слышь, слева выстрелы, да... Конь его споткнулся, дал голос и припал на песок. Меня жигануло по ноге. Смотрю — кровь пятном расползается. Спрыгнул на здоровую ногу. Коня оглядываю. Цел Рыжий! Приказал лечь ему. Подполз к Желкибаю, он высвободился тем временем. Жаль, вижу, ему своего иноходца, да что тут! Выхватил он нож, саданул коня по горлу, чтобы не мучился.

«Что делать будем?»

А я откуда знаю? Но после того вопроса понял себя старшим. Достал пакет с груди. Бери моего Рыжего и пакет, говорю, скачи. Дуй к нашим.

Замотал головой казах:

— Сам скачи. Песков не знаешь. Пропадешь.

Я ему ногу показываю... Понял Желкибай. Вскочил, глаза дикие. Потрепал моего Рыжего по морде, а сам уже в седле. Конь-то мой глазом полоснул, аж оборвалось что-то у меня внутри. Ускакал Желкибай, товарищ мой...

Пристроился я за барханом, на самый гребешок влез. Вижу — увязались за ним трое, а двое меня окружить вздумали. Мазанул я кулаком по глазам — и за винтовку... Стрелять меня еще отец обучал. За каждую промашку мою порол нещадно. Оно понятно — порох денег стоит... Целю я, значит, а сам все о Рыжем своем думаю. И Желкибая, конечно, помню. Выручать надо.

Двоих смахнул со следа. Третий, видно, похитрее: вертится на мушке, но тут бай пальнул в него. Смазал, но коня под ним свалил.

Вот и ладно. Рыжий с Желкибаем целы — и мне воевать легче. Скатился промежду барханов, а тут ка-ак жигануло по другой бедре. Забился в ложбину, рубаху рву... Видать, те двое обошли меня. Думаю: хитрить нужно! Подполз к иноходцу каза-

28