Костёр 1988-04, страница 10

Потому и миллионеры, что всегда с молоком.

Поехали в сад. Вот они где, люди. Яблоки собирают, «симиренку». Эта всю зиму будет зеленая, сочная, ароматная.

Ящики огромные, стоят густо, полнехоньки!

Потому и миллионеры, что всегда с фруктами.

— А сколько же у вас миллионов? — спросил я у председателя колхоза.

— Да побольше ста будет, а если точно, на нынешний день,— сто тридцать два.

Вот откуда они — школа искусств, дворец спорта, картинная галерея, светомузыка над площадью... Как сказал поэт: «Землю попашут — попишут стихи».

ЕЩЕ ОДНО ЧУДО

Мы видели с Леной, как чайки небо в море носили. Солнцу пора было на покой, но и оно загляделось.

Чайки каруселью летали над самою кромкой земли и воды. От воды к небу, с неба к воде. Их белые хвостики, белые каемки крыльев, белая грудь были совершенно голубые. И такая эта голубизна была тоненькая, такая чуть-чуть, что светилась!

Стояли мы, озаренные чудом, и говорили друг другу:

— Ты видишь? Чайки голубые! Никогда такого

не было.

Не было, да совершилось.

БАХЧИСАРАЙ

У каждого мальчика, попавшего сюда, глаза разбегаются от восторга. У девочек душа замирает. Вот они где, сады Черномора.

Скалы, каменные глыбы, каньоны, пещеры. Ес

ли хорошо поискать, можно наити каменный топор доисторического охотника.

Кельи средневековых отшельников, ханский дворец, следы минувшей войны...

Скалолазы штурмуют отвесные скалы. В небе орлы, в кудрявом и колючем можжевеловом лесу — дрозды, белки, удивительные синие жужелицы.

Куда ни посмотри — загадки и тайны времен. Как тут мальчишескому сердцу не запылать отвагой и надеждой.

А какие улочки! Все вверх, вверх, по кручам. А на самой круче три каменных исполина. У одного круглая голова, широкие плечи, рука вдоль тела, ладонь вытянута, другая рука согнута в локте, в камень ушла. Рядом с круглоголовым — царь древних волосатых людей. Лоб низкий, нос широкий, надбровные дуги выпирают, глаза запали. А на голове — круглая каменная тюбетейка. Такая же тюбетейка на макушке третьего исполина. Это — рыба-кит. Глаза круглые, поставлены близко. На закат смотрят.

Кто сотворил исполинов? Море?

Здесь когда-то бушевали волны. На вершинах окаменелые раковины, отпечатки моллюсков.

утра

А может быть, ветер? Он зимою по ущельям летает с посвистом.

Но как знать, не приложил ли к этим исполинам свою руку человек в шкурах? А уж жертвенные костры наверняка здесь возносили к небу дразнящие аппетитные дымы.

Однажды мы приехали сюда в неласковую погоду. Шел дождь. Мы, конечно, огорчились: ничего не увидим. Но, поогорчавшись, надели на себя всю одежду, какая была, и пошли по тропке. Тропа подняла нас над городом, над каменными исполинами.

Какие же мы были молодцы, что не испугались дождя!

Дождь трепало ветром, как полотнище. Мы жмурились, горбились да и замерли вдруг! Над ущельем, как драгоценный мост, сверкала радуга. И не только мы поражены были чудом. Дождь и тот замер на лету. Да так и не упал больше на землю, околдованный.

Ночью посреди синего-синего неба сверкала полная безупречная луна.

Под такой луной стыдно спать — столько красоты проглядишь. Но', находившись по мокрым, скользким горам, мы не долго противились сну.

Проснулись — виноватые... Но тотчас и позабыли о своей вине. Нас ожидало солнце и чудо. Все ущелье вспенилось благоуханными цветами. После дождя, после лунной ночи, в ласковом тепле — сирень зацвела от края и до края. И ущелья уже не видно было — все цветы, цветы и пение ликующих птиц.

— Потому и Бахчисарай,— сделали мы открытие.

И, уезжая, все повторяли это чудесное слово: «Бахчисарай». И улыбались. И про себя, и друг другу, словно были связаны прекрасной тайной.

ПАРУС

Под Керчью есть памятник. Огромный бетонный парус над морем. Место здесь высокое.

Слева неподалеку — развороченные немецкие доты. Еще чуть дальше — остатки священного алтаря древнегреческого города Нимфеи.

Сколько людей здесь были счастливы! Одно море над головой, благоуханное, прогретое солнцем, настоянное на степных травах, другое — по всему горизонту, синее, радостное, рыбное.

Потому и шли сюда когортами, ордами, бронированными дивизиями, чтоб отнять эту землю, это море, это небо.

Последними пришельцами были фашисты.. Вот она — память о них: развороченный бетон, ржавые прутья железа.

Парус — в честь наших героев. Они штурмовали эту гору. Гора извергала огонь и смерть. И многие, многие пали, не дойдя до вершины. Дошли другие. Добыли покой прекрасной земле.

Тишина.

Море, степь, небо, люди, занятые работой.

Мир.