Костёр 1988-11, страница 10

— Ну вот, полезли!..— рассердился Олег.— Лезут и лезут! Испортил из-за вас!

— Ничего, Олежка! — успокоил его Петр Александрович (уже узнал имя Олега!).— Это ты с непривычки, потому так...

Хотя Олег запорол деталь, но он, все ж, поработал на станке, и мы все люто завидовали ему.

Над дверью на стене прокашлялся вдруг динамик, и суровый голос, похожий на голос нашего директора школы, произнес:

— Иван Михайлович Шишков, зайдите к главному инженеру. Повторяю, Шишков, срочно к главному инженеру!

Иван Михайлович поднял голову, а рыжий дядька, который все еще продолжал обличительную речь, внезапно умолк, но тут же ехидно просипел:

— Вот и с тебя сейчас начнут стружку снимать!..

Иван Михайлович оглянулся, нашел Евгению Александровну и озабоченно сказал:

— Не знаю, как быть: меня зовут, а вам надо бы еще посмотреть...

— Нет, нет! — сказала Евгения Александровна.— Спасибо, нам пора уходить.

Иван Михайлович сказал нам:

— До свиданья, ребята!

И,- наклонив голову, направился к двери, которая вела в заводские коридоры.

Рыжий дядька усмехнулся, глядя ему вслед:

— Ребятишек водит, а дело стоит!..

Нам было неловко, будто мы виноваты в чем-то нехорошем. И еще — было обидно за Ивана Михайловича. Но тут за него вступился Петр Александрович:

— Ну, что ж, что водит ребят? Правильно делает. Он на заводе тридцать лет работает, хочет, чтоб и другие работали тут.

— Тридцать лет! — передразнил Петра Александровича рыжий.— Я тоже здесь уже четырнадцать лет трублю — и ничего, не лезу, куда не надо!

— Ты трубишь, а он — работает,— возразил Петр Александрович.

— А, иди ты от меня подальше!..— огрызнулся рыжий.

Евгения Александровна скорей заторопила нас к выходу. На улице, когда мы вышли с заводской проходной, Володька Кусницкий спросил у нее:

— Мы теперь будем сочинение писать, да? На тему: «Что мне больше всего понравилось на заводе?»

— Кусницкий, ты ведешь себя безобразно! — строго предупредила Евгения Александровна.— Я поставлю вопрос о твоем поведении.

— Ну, вот,— пробурчал Володька,— уж и сказать ничего нельзя...

Оля Иванова спросила меня:

— А правда, если мы сочинение писать будем, ты про что напишешь?

— Не про что, а про кого,— сказал я.— По-, нимаешь?

Оля внимательно на меня посмотрела, и я видел, что она меня поняла.

В «Костре» № 5 за 1985 год был напечатан очерк Александра Крестинского «Его звали Снежок» и отрывок из поэмы «Рябина над полем» — о подвиге белорусского комсомольца Миши Мороза, который вынес с хлебного поля оставшийся со времен войны фашистский снаряд и ценою собственной жизни спас многих людей. Публикуя сегодня письмо пионеров из села Чернобаевка Херсонской области и ответ писателя сельским ребятам, мы приглашаем к откровенному разговору всех читателей «Костра». Тема этого разговора кажется нам очень важной и своевременной.

Уважаемый товарищ Крестинский! Обращаются к вам пионеры 6-го класса Чернобаевской средней школы. Все мы единогласно решили бороться за присвоение нашему отряду имени Миши Мороза. Узнав, что вы на протяжении нескольких лет интересовались жизнью Миши, написали о нем поэму, убедительно просим вас поделиться с нами собранными материалами, документами, рукописями.

Заранее благодарны вам и ждем ответа.

Херсонская область, Белозерский район, село Чернобаевка, средняя школа

Дорогие ребята!

Выполняю вашу просьбу, посылаю вам свою книгу о Михаиле Морозе. Он прожил очень короткую жизнь, и все основные ее события отражены в поэме и в очерке, который за поэмой следует.

Но я хочу предупредить вас об одной опасности, которая нередко грозит ребятам, борющимся, как у нас выражаются, за присвоение отряду имени героя.

Для того, чтобы стало ясно, о какой опасности я говорю, приведу пример. Когда я писал свою книгу, мне стало известно, что в одном городе есть школа-интернат, где имеется музей Миши Мороза. Я решил, что обязательно должен съездить туда и рассказать о музее, если он того заслуживает. К . сожалению, меня ждало большое разочарование. Вот какой это оказался музей: большая комната, до предела запущенная. По стенам висят выцветшие фотографии, пожелтевшие газетные вырезки, за стеклами стендов валяются дохлые мухи, занавески на окнах такого цвета, словно

откровенный разговор

8