Костёр 1989-03, страница 10

цепь, напрягся и выдернул его из земли. Цепь, громко плеснув, ушла в воду.

Борька затаился. Прятаться здесь было негде.

— Чо там? — флагман привстал.— Сергуня, посмотри.

— А почему я? — заканючил Сергуня.— Пускай Вовчик идет.

— А чо я? — возмутился Вовчик.— Тебе сказали, ты и иди.

— Юнга Сергеев,— повысил голос флагман.—

дир, мы для чего за сто верст перлись? Работать или песни у костра петь?

— Нам, Смирнов, как известно, песня строить и жить помогает...— попытался пошутить командир.

— Это ты на собрании скажешь. У тебя здорово

Приказываю проверить пирс!

— Есть,— Сергуня .обреченно поднялся и направился к пирсу. Ему явно не хотелось одному идти в темноту. Чем дальше уходил он от костра, тем медленнее и осторожнее ступал. Не доходя пирса остановился, приподнялся на цыпочки, вглядываясь в темень, и тотчас сломя голову помчался обратно, будто за ним гнался черный человек.

— Щука, должно, играт,— доложил он и пристроился рядом с приятелем.

Борька сбросил с кнехта конец тренерского «Нептуна» и оттолкнул катер от причала. Тот беззвучно заскользил по черной воде. Одну за другой Борька освобождал яхты. Течение захватывало бухточку, яхты медленно двигались к выходу, кружились на месте, потом устремлялись в реку и исчезали в темноте.

Смотри! — взвизгнул вдруг у костра кто-то

получается речи говорить, про прорыв, про нашу лепту.

— В сроки мы укладываемся. Нельзя думать только о себе, Смирнов, многие первый раз в жизни на стройке... За ударную работу тебе спасибо, конечно...

— А я твое «спасибо» вместо штанов не надену! Почему я за этих головастиков пахать должен, у кого руки не к тому месту?

— Ну ты даешь! — удивился Витя.

— А чего мне стесняться? Я человек простой, рабочий! Я за деньгами приехал. Вам забава, а я на жратву зарабатываю! Мне папа-генерал не подкидывает.

Командир подошел вплотную к нему:

— Ох, не будь я командир...

— Ох, не будь ты командир...— в тон ему ответил Степан.

— Ладно, хватит,— Витя встал между ними.— Только этого не хватало для полного счастья!

— Что ж ты зациклился, Степан? — сказал Сан Саныч.— У меня двое короедов — я тоже забав-

из вахтенных, и Борька бросился прочь от пирса, ляюсь? Или Ирка — с больной матерью? проламывая напрямик сквозь кусты.

— Полундра! — не своим голосом завопил флагман.— Свистать всех наверх!

Над островом взвыл ревун, в окнах клуба зажегся свет, из распахнутой двери вылетали «капитаны» в трусах и тельниках. Вспыхнул на фона ре клуба прожектор, нашарил уходящие от острова яхты. «Капитаны» прыгали в воду, плыли следом, кто-то греб на спасательных плотиках, кто-то поднимал паруса на оставшихся у пирса «Кадетах» и «Оптимистах».

Истошно взревел толкач, забурлил винтами на «полном назад», кренясь пошел вбок, уворачиваясь от «Летучего голландца»...

Прожектор выхватил из темноты изо всех сил гребущего Борьку. Он бросил весла, встал в лодке, приставил руки рупором:

— Эге-гей! Спокойной ночи, лягушатники!

Командир посмотрел на часы и скрестил над головой руки.

— Закончили на сегодня!

Работа на просеке прекратилась Стройотрядовцы тяжко, с хрустом разгибали окаменевшие спины.

— Все. Шабаш.

— Инструменты, ребята!

— Витя, не твоя запчасть? — Сан Саныч указывал Вите на огромную гайку, "забытую на земле.

Витя смеялся, подзывал рукой бульдозер:

— Толкни, Степан, не дойду.

Степан выпрыгнул из кабины, оглядел ребят, желчно спросил.

— Что, отработались? Ручки заболели? Коман

Я тебя официально предупреждаю, Смирнов,— сухо сказал командир.— Не на шабашку приехал...

Борька растерянно смотрел на них.

— Трудовой привет,— наконец неуверенно сказал он.

— Абориген! Кормилец вернулся! — стройотрядовцы, стряхивая напряжение от неожиданного конфликта, радостно бросились к Борьке.

— Сигареты вот. Кому тетрадь,— Борька раз давал заказы.

— А письма есть?

— А то! — он поднял над головой пачку писем, помахал.— Когда это я с пустыми руками был? «Красносельцеву Виктору»!

— Это я, я! — проталкивался вперед Витя.

— Куда? Куда? — Борька спрятал письма за спину.— Думашь, за красивые глаза отдам? Пляши!

Витя под хохот ребят отбил, как умел, чечетку, отставил сапог и залихватски хлопнул по голенищу:

— Ап!..

Вечером он подошел к Борьке, который возился с застучавшим на обратном пути движком, присел на корточки:

— Спасибо за письма. В отряде, как в армии, письма — вещь необходимая.

— А то! — сказал Ьорька на всякий случай. Сам он никогда в жизни писем не получал.

Витя помолчал, наблюдая за проворными Ьорь-киными пальцами.

— Сколько их было? — вдруг спросил он.

Ьорька отвернулся, потрогал синяк, нехотя

буркнул:

— Четверо.

ь