Костёр 1989-06, страница 28

не знали, где штаб фронта, КП командующего Рокоссовского.

Привезли их ночью в деревню Золотиновка. Помимо разведчиков, здесь уже хозяйничали квартирьеры штаба тыла Центрального фронта. Жители деревни уплотнились, как тогда говорили: из каждой второй хаты люди перебрались к соседям. Жилье предоставили военным.

В амбаре бойкий и рослый старшина быстро выдавал приехавшим полотняные мешочки с пайком. В каждом мешочке американская тушенка, сгущенное молоко, плитка шоколада. Пшенный концентрат. Махорку и папиросы отдельно — по

желанию. И по бутылке водки на троих. Разводящий офицер расселял по три человека. И всем говорил:

— Сутки на отдых. Отдыхать — сутки.

Никитин и Зобнин вдвоем, ибо в домике уже

поселился капитан квартирьеров, пожилой, полный, с седой бородкой. Он не спал, а просматривал какие-то документы. Узнав, что прибывшие поживут три, четыре дня, он принял их. Разведчики с жадностью закусывали, удивляясь такому богатому пайку.

— Якина бы сюда,— говорил Зобнин.— В гос

питале такой еды он не увидит.

w

— Если Васька оклемался,— говорил Никитин,— от госпиталя он увильнет. Плохо, если за нами следом они двинулись. Загребут их где-нибудь.— И они прикидывали возможные варианты судьбы товарищей.

Когда наелись, Зобнин свой шоколад сунул в

V

вещевой мешок. Долго рассматривал полотняную сумочку от пайка.

т> У _

— Ловко придумали здешние снабженцы. Пригодится.— И он сунул было сумочку в свой мешок.

— Не запасайтесь,— подсказал капитан.—

Вам, разведчикам, еще не раз такие дадут.

И

он поведал о том, что еще с месяц назад было секретом в армии.— Сейчас подсохло, трава пошла в рост,— говорил капитан.— А тогда ведь все водой было залито. Даже по грунтовой дороге на машине и телеге не проехать. И стали с фронта поступать рапортички: одни нули. Сухарей — ноль в роте, махорки — ноль. Ничего нет! А на складах иод Курском у нас — полно всего. Рокоссовский

и дал жару снабженцам. А что делать? Его же войскз ведь до сих пор еще не все подошли: пехота топает где-то по степи от Сталинграда. И тыловая наша служба не вся подтянулась. И кто-то догадался: заказали курянкам шить вот такие мешочки. И побольше, килограммов на пятьдесят. Фабрика, знаете, круглые сутки шила. Натолкали маленьких мешочков в большие. И по цепочке передавали по всем участкам фронта. И выкрутились.

Никитин и Зобнин спали до полудня. Когда вышли на улицу, прошлись, оба были поражены. Здесь не было боев. Хаты стояли побеленные, наличники и ставни синие и зеленые. Сады уже зацветали. Все в зелени вокруг. И берега речки Терепши уже убраны пушистыми ивами.

— Да ведь весна, товарищ лейтенант!—говорил Зобнин так, будто очнулся от какого-то страшного сна.— И все цело!

Ребятишки бегали по улице, женщины звонко перекликались. А небо чистое, синее.

— Хлопцы, чего зеваете, галок ловите? — весело крикнула молодая женщина, стоявшая во дворе.— Молодайкам помогать треба!

А на западе, высоко в небе, кружили две пары истребителей. Там шел воздушный бой. Гула самолетов не было слышно. Изредка доносились тупые звуки их пулеметных очередей: тр, трр...

В хатке, окруженной палисадником и яблонями, Никитин доложил майору и капитану о случившем-

1 J V

ся в дороге у станции Мормыши. Его выслушали. Майор попросил подробно рассказать, как проходила операция в районе Купянска, когда соединение танков Попова прорвалось зимой в Красноармейское.

«Вот оно что,— подумал Никитин.— Они все

w

знают. Вот почему нас вызвали сюда». Он рассказал.

— А как вы летом прошлого года под Горшечной обнаружили танковую дивизию немцев? спросил капитан.

И всегда сдержанный Никитин даже засмеялся

от удивления:

— И про это знаете? — произнес он. И расска

НОЧНОИ ЛЕГКИМ БОМБАРДИРОВЩИК