Костёр 1989-07, страница 40

Все были уверены в правильности разработанных планов сражения. И Рокоссовский сказал так:

— Тогда я советую всем отдохнуть часа два. Если же мы будем бодрствовать, то непременно станем дергать командиров, запрашивая, как у них обстоят дела. А им самим надо во всем разобраться, на это тоже требуется немало времени. Уверен, как только появятся новости, они сами доложат и будут просить поддержки. Вы как хотите, а я иду спать.— И он ушел к себе в блиндаж...

А ведь при устройстве обороны Рокоссовский шел на риск. На какой риск? Опыт и данные разведки подсказывали Рокоссовскому, что враги основной удар нанесут в сторону станции Поныри. И вот здесь, на участке фронта в 90 километров, что составляло только третью часть его фронта, Рокоссовский сосредоточил больше половины всех своих пехотных дивизий, почти девяносто процентов всех своих танков и САУ и 70 процентов всей артиллерии фронта!!!

Как это у Рокоссовского хватило столько смелости пойти на подобный риск? На этом же направлении Рокоссовский держал войска второго эшелона и фронтовые резервы! И еще он приказал срочно перевезти из Курска ближе к фронту боеприпасы и продукты. Так что на этом участке у него было сосредоточено все нужное для жестокой битвы. И если б враги обошли западнее, войска были бы всем обеспечены. И вот при таком риске Рокоссовский дал понять членам Военного Совета фронта: надо быть спокойными. И ушел в свой блиндаж.

А как же разгоралось сражение?

В первый день немцы направили основные силы не вдоль железной дороги на Поныри, а левее (западнее) — на Ольховатку. И проломились через нашу оборону километров на восемь. И на разных участках там оказались в окружении два наших батальона, семь рот, одиннадцать взводов. И много мелких групп бойцов. Все они приняли круговую оборону. Рокоссовский срочно перебросил туда танковый и стрелковый корпуса. К середине дня наши пробились к окруженным. Соединились с ними. И ударили на врагов вместе.

Но немцы ввели свежие силы: 250 танков и пехоту. Наши не устояли, отошли на прежние позиции. Заняли оборону. Не добились немцы развития наступления в этом направлении. Ночью на 6 июля Рокоссовский сообщил о положении на его фронте в Москву. Верховный Главнокомандующий Сталин обрадовал Рокоссовского: сказал, что ему передают из резерва 27-ю армию генерала Трофименко. Рокоссовский обрадовался. Послал группу штабных офицеров встретить войска.

Но утром седьмого числа пришло новое распоряжение Ставки: 27-ю армию не задерживать, она направляется на Воронежский фронт. И как раз в этот день пришла пора действовать и дедушкиному четвертому гвардейскому танковому корпусу.

К этому времени кантемировцы укомплектованы были полностью. В корпусе было 202 танка и 16 САУ с мощными пушками. Имелись полки: минометный, истребительно-противотанковый артиллерийский (ИСПАТ), зенитный. И еще отдельные батальоны: бронеавтом об ильный разведывательный под командой майора Арбузова, мотоциклетный, саперный и батальон связи. Каждая бригада получила зенитно-пулеметную роту и роту ПТР — противотанковых ружей. А мотострелковая бригада получила еще отдельную инженерно-минную роту.

Самое последнее учебное занятие всех канте-мировцев называлось «Ввод танкового корпуса в сражение и действия в оперативной глубине».

Когда все бригады и полки выстроились возле леса на поле, дедушкин взвод технической разведки стоял чуть в стороне вместе с тягачами. И он увидел, каким мощным снова стал корпус. Трое суток длилось учение. А седьмого июля утром корпус получил приказ: срочно передислоцироваться в район города Ливны.

Тут нужно сказать про разведчика Василия Якина. Покуда старший лейтенант Никитин и Зоб-нин не вернулись в корпус, Якин удивлял дедушку.

НЕМЕЦКИМ ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК

„КОРОЛЕВСКИИ ТИГР"

32