Костёр 1989-07, страница 39

А нашим командованием был запланирован контрудар из всех орудий по вражеским позициям перед их наступлением. В три часа тридцать минут наши пушки ударили по позициям врага, а самолеты нанесли бомбовый удар. И после такого удара опять наступила тишина. Вот уже и пять часов, а враг молчал. Не наступал. Да пойдут ли немцы в наступление? Даже командир шестой армии Чистяков думал: а не ударили мы по пустому месту? А вдруг во время обстрела враги отошли с позиций?

Вот уже скоро и шесть часов, а враг молчал.

Командующий фронтом генерал Ватутин не выдержал, позвонил Чистякову:

— Иван Михайлович, почему противник не наступает на вашем участке? Скоро шесть, а по данным разведки он должен в пять... Не всыпали ли мы по пустому месту несколько вагонов боеприпасов?

Командующий армией не знал, что и ответить. И вдруг он услышал гул моторов, и ударили немецкие пушки. И он закричал в трубку:

— Товарищ командующий, я слышу гул моторов! И артиллерия заговорила!

— Ну, хорошо, желаю успеха! — ответил командующий Воронежским фронтом.

Ровно в шесть утра немцы двинули основные свои силы. Ударили они по двум направлениям: на Обоянь и Корочу. В первом эшелоне враг развернул танковые дивизии СС «Великая Германия», «Рейх», «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова». Четыреста вражеских самолетов надвинулись тучей на наши позиции. Навстречу им вылетели наши истребители. И поползла армада танков. Впереди шли «тигры» и «пантеры». Промелькнули мгновения, всю передовую линию затянуло пылью и гарью.

А как начались бои на Центральном фронте Рокоссовского?

Главный удар врага ожидали в направлении станции Поныри. Удар этот должна была принять армия генерала Пухова.

Ночь с 4 на 5 июля на фронте стояла тишина. Все были в напряженном ожидании. Глубокой ночью Рокоссовскому позвонил командующий 13-й армией генерал Пухов, тревожным голосом сообщил:

— Товарищ генерал армии, только что наши разведчики имели стычку с немецкими саперами! Те делали проходы в минных полях.' Захватили языка, он показал: сегодня, в три часа, начнется, войска уже заняли исходное положение...

Представителем Ставки на Центральном фронте был в это время генерал Жуков. Он уже знал, что подобные сведения были получены и на Воронежском фронте.

— Что будем делать? — сказал Рокоссовский Жукову.— Докладывать в Ставку нет времени! Промедление может нам дорого стоить!

И оба они думали об одном: верить или не верить показаниям пленных? До срока оставалось чуть-чуть больше часа. А ведь артиллерийская подготовка запланирована! Надо было поразить

изготовившихся к атаке пехоту, танки врага, батареи, штабы, склады горючего и боеприпасов.

Артиллеристы приготовили четверть боекомплекта снарядов. А вес одного боевого комплекта составлял 20 тысяч тонн. Пять тысяч тонн снарядов приготовили артиллеристы.

И Жуков сказал Рокоссовскому:

— Я считаю, что времени терять нельзя.

— Тогда я отдаю приказ. Василий Иванович,

начинай!

приказал он начальнику артиллерии

фронта Казакову.

И 600 орудий и минометов, два полка «катюш» ударили одновременно. Тридцать минут длилась контрподготовка. Затихли наши пушки. Тихо стало. Протянулся долгий, долгий час ожидания. Уже светло стало... Враги были так ошарашены огневым налетом, что думали: наши войска пошли в наступление.

Только в половине пятого враги пришли в себя. Послали бомбардировщики, начали свою артподготовку. Около шести в штаб фронта Рокоссовскому сообщили: танки и пехота врага пошли в наступление. В штабе находились члены Военного Совета фронта. Все ждали указаний от командующего.

Рокоссовский сказал:

— Вы уверены в правильности наших планов? Я думаю, войска полностью готовы к отражению атаки врага.

31