Костёр 1989-08, страница 10
нас сабельки крест-накрест висели. А уж третью сам непременно добуду!» Дальше Семка не стал загадывать. Живо оделся, поел и поспешил на речку Проню. Купались они там с крестьянскими мальчишками в любую погоду, закаляя волю и тело к будущим сражениям. в навигаторской школе Мореходному делу учили в недавно открытой школе математических и навигацких наук. Помещалась та в приметной отовсюду Сухаревой башне. Учителей собрали лучших по тем временам. Сам Магницкий, составитель первого русского учебника математики, преподавал там. — А ежели, — повторяли за ним новички слова присяги, — от службы когда отлынем, наказаны будем вечной каторгой в Сибирь. Магницкий был суров только с виду. Школяров он любил, не жалел времени на объяснения. Разве забыть ночные бдения с ним на чердаке Сухаревки, откуда в ночезрительную трубу изучали путеводные звезды и созвездия? — Отчего, отроки, — вопрошал Леонтий Филиппович, — Полярная звезда так притягивает наши взоры? Не оттого ли, что в полунощных странах и ледовитых морях заключена великая тайна? Разгадать ее пытались многие. Англичане и голландцы, учителя наши в морском деле, — тоже. Токмо не вышло у них. Далее Груманта, то бишь Новой Земли, не прошли. А иные даже погибли. Но, чаю, окажутся вскорости русские мореплаватели счастливее их! Крепко запали те слова Магницкого в Семкину душу, но воплотились в дело лишь много лет спустя. Летом питомцы навигаторской школы практиковались на Балтике. Учились драить палубу до блеска, грести, ставить паруса. Набивали на ладонях мозоли, прежде чем овладевали матросскими навыками. А без того офицерские звания не присваивали. Согласно морскому уставу, составленному самим Петром I. пророчество магницкого Поздней осенью 1732 года на кораблях Балтийского и Каспийского флотов читали указ: — Ныне, обезопасив российские рубежи от неприятеля, надлежит прославить отечество через славную науку навигацию. Посему учреждается оная Сибирская экспедиция — самая дальняя и трудная, и никогда прежде не токмо в России, но и во всем мире небывалая. В шести морских походах надлежит пройти и нанести на карту дотоле неизвестные ледовитые моря и сибирские берега... — Вот оно! — осенило каспийского навигатора Челюскина.— Напророчил-таки учитель Магницкий! И кому, как не нам, его ученикам, идти в ледовую разведку! Василий Прончищев, друг и земляк Семена, слу шая указ, вспомнил рассуждение Магницкого о манящей Полярной звезде и не раскрытых еще великих тайнах полунощных стран и ледовитых морей. Оба не сговариваясь записались добровольцами в «небывалую прежде экспедицию». Перед ее участниками стояли поистине великие задачи. Предстояло открыть морской проход от устья Северной Двины к устьям Оби, Енисея и Лены и до полуострова Камчатка. Разведать прямой путь от того далекого полуострова до Америки, Китая и Японии. Составить подробные карты великих сибирских рек и необъятного северного морского побережья России. Открытие Великого Северного морского пути сулило огромные выгоды государству. Недра Сибири, по предположению ученых, таили неисчислимые богатства. Предстояло открыть их местонахождения, организовать добычу, переработку. И везти в Россию более удобным, быстрым и дешевым морским путем. Так же как и пушнину, лес, моржовую кость. Да и торговать напрямую с Китаем, Японией и Америкой. Это во много раз выгоднее, чем через тогдашни* посредников — Испанию и Португалию. лиха беда начало В марте 1733 года основной обоз экспедиции — двести шестьдесят тяжело груженных саней — отправился в дальний путь из Петербурга. По последнему снегу прибыли в Тверь. После того как Волга очистилась ото льда, плыли на баржах до Казани. Здесь жили до середины лета. В местном адмиралтействе пополняли запасы материалов для строительства кораблей и провиант. В Казань в распоряжение экспедиции прибыли каспийские навигаторы, в их числе подштурман Челюскин. Радостной была его встреча с лейтенантом Прончищевым. Друзья крепко обнялись, расцеловались, вспомнили былое. После Персидского похода Прончищев плавал к «италийским берегам», Челюскин помогал капитану Соймонову составлять карту-лоцию Каспийского моря. — А ныне командую отрядом, — сообщил лейтенант, — и мне как раз опытный штурман нужен. Тебя и возьму. Познакомился Семен и с женой Прончищева Татьяной. Ей разрешили, как и другим офицерским женам, сопровождать мужа до Якутска и ждать там его возвращения из плавания. А Семен, хотя и дожил уже до тридцати лет, жениться не успел, служба почти не оставляла свободного времени. Из Казани добирались до Якутска больше года. Плыли на баржах вниз по Волге, а затем по Каме, ехали то на телегах, то на санях. В метель и пургу преодолевали отроги Урала. Зимовали в Тобольске. Без дела не сидели там и часа. Валили лес, строили казармы и корабли. Весной 1734 года погрузили немалую кладь в крутобокие сибирские дощаники и плыли по Иртышу, Енисею, Ангаре и их притокам, преодолевали бездорожье от реки к реке в телегах. В распутицу, помогая лоша- 8 |
