Костёр 1989-08, страница 13

курс — полярная звезда

Из-за позднего ледохода во второе полярное плавание «Якутск» отправился лишь 1 августа 1736 года. При попутном ветре за два дня преодолели двести сорок километров и достигли устья большой реки Анабар.

Вскоре берег полуострова Таймыр резко повернул на север. Этого командир и штурман никак не ожидали. На всех известных им чертежах и картах Таймыр лишь слегка вклинивался в море.

— Курс — на Полярную звезду! — приказал Прончищев.

Еще через два дня свинцовые тучи заволокли небо. Резко похолодало. Ветер погнал навстречу «Якутску» большие волны. Полосы чистой воды чередовались теперь с плавучими льдами, между которыми шли «через великую нужду и опасность». Лавируя между айсбергами, Челюскин успевал наносить на карту неведомую еще никому береговую линию, неизвестные острова.

19 августа ветер стих, и на море опустился густой туман. Берег вовсе потерялся из виду. Измерили глубину. Лот — веревка с грузом — не достиг дна. Исчезли и чайки, до того неотступно следовавшие за кораблем. По всему выходило, что «Якутск» находится далеко в открытом море. А узкая полоска воды между необозримыми неподвижными полями льдов снова вела на север.

Прончищеву. трудно было говорить. Распухшие и почерневшие от цинги губы едва шевелились. Лишь глаза полыхали лихорадочным синим огнем.

Полдня шли по узкому проходу между ледовыми полями на веслах. Порой едва не чиркали ими по отвесной ледовой стене. Постепенно туман рассеялся, но выхода из расщелины по-прежнему не видели даже в подзорную трубу.

К четырем часам дня ударил мороз. Вода стала смерзаться, шуга — ледяное «сало» — налипала на весла. Прежний курс вел к верной гибели. Это стало ясно всем.

— Поворачивай! — махнул рукой Прончищев и с помощью Татьяны спустился в свою каюту. До этого держался он лишь огромным усилием воли, и неудача окончательно сломила его.

Теперь Челюскин один стоял вахту. Десять суток, пока возвращались на прежнее зимовье, спал он лишь урывками.

Корабль и команду удалось спасти. А лейтенант Прончищев умер в море, за сутки до прибытия в селение Оленек.

Хоронили его на высоком берегу, откуда открывался необъятный морской простор, который он так любил при жизни. Матросы надели парадную форму — голубые кафтаны с красными обшлагами. Прозвучали три ружейных залпа — прощальный салют одному из первых русских полярных героев.

— Клянемся, — сказал на могиле друга Челюскин, — что и мы до конца исполним свой долг, так же как лейтенант Прончищев!

— Клянемся! — повторили матросы.

Татьяна тоже болела цингой и пережила мужа

всего на две недели. Похоронили ее рядом с лейтенантом. И отдали такие же воинские почести.

Она была первой в мире женщиной, участвовавшей в двух труднейших полярных плаваниях.

В ту долгую полярную зиму Челюскин не выходил смотреть северное сияние. Не до того было — составлял отчет о втором полярном плавании, чертил карты. Да и без Василия и Татьяны словно бы померкло оно для него...

третье полярное плавание

Два года томилась в Якутске команда Челюскина, ожидая из Петербурга разрешения на очередное плавание. Наконец оно было получено:

«Ищите морской ход к Енисею,— значилось в нем, — в третье, а то й в четвертое лето. И только, ежели к тому никакой надежды не окажется, езжайте по берегу на оленях или собаках и наносите его очертания на карту. Без того возврата из похода никому не будет».

Привез указ новый командир «Якутска» лейтенант Харитон Лаптев. Это был весьма образованный для своего времени и опытный моряк. Участвовал в боевых действиях и'в дальних плаваниях. В экспедицию вызвался идти добровольно, «дабы заменить погибших в ней офицеров».

Челюскин подробно рассказал новому командиру о тяготах полярных плаваний и зимовок, вручил составленные им карты, судовой журнал.

— О Таймыре, — заключил Лаптев, — судили раньше слепо. Он гораздо обширнее и ближе к полюсу обретается. Новые походы надлежит готовить тщательнее.

На сей раз запаслись провиантом не на один, а на два года. Старались не терять ни часа драгоценного времени короткого арктического плавания, «выжимали» из «Якутска» такую скорость, на которую, казалось раньше, он не был способен. К . тому же у матросов уже был опыт, как избегать столкновения со встречными льдами.

Достигнув устья Оленека, отправили на прежнее зимовье дощаник с провиантом. С другим — поторопились дальше. Льды постоянно препятствовали быстрому ходу. Порой они окружали судно со всех сторон. Матросы прыгали на движущиеся ледовые острова, шестами отталкивали другие льдины, освобождая проход, на канатах подтягивали корабль к чистой воде.

Вот уже и устье знакомой по прежнему плаванию реки Анабар осталось позади. Повернули на север, стали огибать полуостров. Более подробно, чем три года назад, исследовали его берега, заливы, мысы, острова. Второй дощаник с провиантом отправили в устье реки Хатанга.

21 августа снова уперлись в сплошную стену льда. Взятую с собой из Якутска упряжку собак высадили на берег и послали двух матросов проверить, далеко ли тянется ледовое поле и нет ли где в нем прохода. Через сутки они вернулись и сообщили, что прохода нигде не нашли. Оставалось одно — возвращаться в устье Хатанги на зимовку.

По совету местных жителей, дружбу которых завоевал еще Прончищев, с первых же дней зимовки моряки питались строганиной из свежезамо-

11