Костёр 1991-02, страница 32
Глава 11, в которой я пытаюсь пересказать свой сон и которая называется «КАЛАМБУРГСКИЕ ОСТРОВА» Я надеюсь, что это был просто сон. Иначе как я мог попасть на эти Каламбургские острова? На карте во всяком случае их нет. А я искал на самых лучших картах, просто увешанных гроздьями названий самых мелких и мельчайших островков. Итак, сон мой начался с середины. И во сне я думал и говорил так, как, по всей вероятности, думают и говорят на Каламбургских островах. Из меня выскакивали какие-то чудовищные слова. И что самое удивительное, меня это нисколько не удивляло! Мой сон и начался с такого слова, похожего на непонятное ветвистое дерево: ка-ламбурело. Каламбурело. День кончался. Назойливо пахли каламбурозы. Каламбуйно цвели каламбурции. Дул каламбурей, и море вокруг островов становилось каламбурным. Волны каламбурлили, как в кастрюле. Низко над головой каламбуреяли чайки. Рядом с моими низкими окнами прошли два каламбуржца в шляпах каламбурного цвета. Кивнули друг другу: — Калам-бурим! — Бурим-калам! Пробежал каламбуренок. Он громко каламба-рил в каламбурин. Из соседнего окна высунулась сонная физиономия. — Каламба! — рассердился разбуженный калабуржец. Вышла луна и осветила вывеску над магазином: «КАЛАМБАСА И СЫР КАЛАМБУРГСКИЙ». А море каламбродило все сильней и сильней. «Похоже, что разыгрывается настоящая калам-бурея», — подумал я. Передо мной лежали ка-ламброды — каламбулка с каламбером. Но есть не хотелось. Я сел на каламбуретку и закурил каламбуросу. На душе у меня было не совсем каламбортно. Куда пропал человек Соломенные ножки? Куда он делся? По руке моей ползла каламбурашка. Она смешно каламбирала нитяными ножками. Но мне было не до нее — закаламбуряли меня Каламбургские острова, надоело каламбурять, а оно все калам-бурялось и каламбурялось. И, главное, человечка Соломенные ножки, нет 'как нет... Ах, если бы я знал тогда, что все это мне снится! Я бы ни чуточки не волновался. Но я-то думал что человечек Соломенные ножки пропал взаправду!.. Я встал, натянул свой помятый каламберетик и вышел на улицу. Скаламбурело окончательно. Ни одного фонаря. Тут и каламбурахнуться недолго. И вдруг я слышу: калам-калам-калам!.. Что-то звонко каламбалкало. Ну, конечно же, это он, человечек Соломенные ножки! Рядом с ним шла небольшая девочка. Это каламбучки ее туфелек так звонко каламбалкали в ночной тишине. — Каламбина, — представил ее мне человечек Соломенные ножки. — Весьма каламбрат! — каламбрякнул я и тут же подумал: «какой такой брат? При чем тут брат?» —г Очень каламбрад! — поправился я. Каламбина вежливо прикаламила колено. Ка-ламбантик на ее макушке закаламбался, словно V бутон на клумбе. «Клумба, клумба, — подумал я, — что-то в ней есть каламбургское». И тут, словно подслушав мои мысли, человечек Соломенные ножки сказал: — Каламбина-показал а-мне-клумбу-на-ней-растет-каламбуровое-дерево! Он потянул меня за руку. Мы обогнули дом, весь покрытый завитушками, как барышня. Из подворотни на нас злобно тявкнула рыжая каламба-ка. Сидящие на скамейке перед домом каламба-бушки дружно повернулись в нашу сторону и оживленно закаламбуркали. Я им не понравился? Или человечек Соломенные ножки удивил? Но он даже не глянул на них. Тянул меня и тянул вперед. Клумба была похожа на многопалубный пароход. Каждый ярус-палуба этого цветущего парохода благоухал по-своему. И каждый запах имел свой цвет. Цветочные запахи поднимались над 27 |
